КАВКАЗСКИЕ ПЛЕННИКИ
А.А. Скобенников

Один из страшных результатов войны на Кавказе - это наши люди, воины и гражданские, оставшиеся в плену. Если, конечно, положение, в котором они находятся, можно именовать пленом. Число их непрерывно увеличивается за счет невероятной эпидемии похищения людей на Северном Кавказе. Причем "дичью" их сегодня становятся не только "богатенькие буратино", журналисты и высшие политические чиновники, но и самые обыкновенные люди - простые работяги, колхозники. Если у их родственников не найдется денег на их выкуп, бандиты продадут их как рабов.
Участь попавших в руки похитителей ужасна. Даже те, кому повезло, кому не отрезали голову, как несчастным английским телефонистам, а кого выкупили, подолгу не могут прийти в себя после пережитого кошмара. Ну а что ждет тех, за кого не заплатят? Медленная смерть от непосильного труда, недоедания, побоев и издевательств. Никакая "Международная амнистия", никакие правозащитники не придут к ним на помощь. А если бы и пришли, то едва ли сумели бы помочь. Можно рассчитывать только на свою собственную предприимчивость. В общем, как у Толстого: ситуация Жилина и Костылина.
Семеро солдат внутренних войск МВД России бежали из плена, перестреляв бандитов, их охранявших, и добрались к своим. По-разному попали они в плен. Кто-то в бою, кто-то по собственному легкомыслию. Первым делом всех пленных переодели в какие-то гражданские лохмотья, затем очень подробно допрашивали. Чеченцев интересовали не только сведения, касающиеся службы ребят, но и об их гражданской жизни, об их родственниках и роде их занятий, о круге знакомств. Причем, что удивительно, они уже располагали частью сведений о каждом из них. И потому легко проверяли достоверность информации. Пытавшихся обмануть били смертным боем. Пленников постоянно уверяли в бессмысленности побега: вокруг полно мин-растяжек, баз боевиков, да и встреча с "мирными чеченцами" беглецам ничего хорошего не сулит.
Люди, охранявшие пленников, постоянно сменялись. Их перевозили с места на место, переодевали в другую одежду. Говорили, что вскоре обменяют. На разных базах ребята видели совершенно изуродованных солдат и офицеров, чьи части или были уже выведены (и потому некому было их выменивать), или же бандиты не могли договориться о размере выкупа.
В конце концов пленники оказались на базе среди горных лесов в окрестностях Алероя. С них сняли даже ту старую одежду, в которой они были, и нарядили в совсем уж невероятные лохмотья. Поселили их в подобии зиндана - в жутких земляных ямах. Но и туда они попадали только глубокой ночью. Все остальное время они непрерывно работали: таскали и кололи дрова, строили жилища бандитам, чистили, стирали, мыли. Если чеченцам казалось, что работают недостаточно быстро и старательно, били - руками, ногами, прикладами, палками. Били с нескрываемым наслаждением, но так, чтобы пленник был в состоянии работать. Тех, кто пытался "косить", били еще сильнее. Часто бандиты устраивали своеобразные "гладиаторские бои", заставляя ребят драться друг с другом. Причем очень внимательно следили, чтобы дрались в полную силу. А иногда дудаевцы начинали на пленниках отрабатывать удары. Особенно лютовали сопляки, боевики-малолетки.
И так тянулось непрерывно, изо дня в день. Постоянная ноющая боль во всем теле и новые болевые вспышки ударов. Все тело, казалось, превратилось в сплошную гематому. Боль отупляла, убивала все мысли, все желания, оскотинивала до предела. Тяжкая работа, побои, опять работа… Уже начинаешь передвигаться автоматически, как зомби, даже удары перестаешь чувствовать.
Но в этом аду у ребят было несколько минут - в яме, перед сном, - чтобы перекинуться парой слов. Теперь они понимали, что никакого обмена ждать не приходится. Оставалось или подыхать, причем весьма скоро, от побоев, холода и непосильного труда. Или бежать. Но как? - тут же оповестят других бандитов по рации, начнут искать с собаками. Вокруг действительно полно мин. Да и куда идти, непонятно. Всем рвануть - тут же спохватятся и перестреляют. Если по одному, то оставшимся не позавидуешь. Если врассыпную, то все равно переловят, соседей оповестят и те помогут.
Значит, надо уходить так, чтобы бандиты никого оповестить не сумели, то есть перебить их, захватить оружие и попытаться прорваться к своим. Или умереть по-солдатски, что несравненно лучше, чем сдохнуть в плену.
Стали ждать подходящего случая. И он подвернулся. 25 августа во время ужина, который готовили ребята под контролем одного из боевиков, один из пленников, Евгений (имена изменены), увидел кем-то оставленный около ящика с луком автомат Калашникова. Потом он расскажет: "Обычно "чехи" держат в автомате 31 патрон - один в патроннике. Но в этом было тридцать, как я убедился, тихонько оттянув затворную раму. И также тихонько дослал патрон. Тут, присматривающий бандит забеспокоился: "Эй, чего там застрял?" Евгений ответил: "На столе ножа не было, и я здесь, на кухне, лук чищу". Успокоенный чечен пошел к турнику. Покрошив в салат лук, Евгений вновь двинулся - "за чесноком". Тут, охранник, заподозрив неладное, спрыгнул с турника и подошел к столу. Евгений снял автомат с предохранителя и нажал на курок. Потом он будет говорить, что ему показалось, будто он двигается, как в замедленной съемке, а все "чехи" смотрят на него. На самом же деле они, коленопреклоненные, стояли на одеялах и молились. Двое "духов" ткнулись носами в землю, даже не пикнув. Остальные бросились врассыпную. Евгений стрелял, пока не закончились патроны в магазине. Эстафету принял другой пленник - Ренат, завладевший ручным пулеметом. Остальные тоже похватали брошенное оружие и стреляли вслед убегающим чеченцам. Всех, к сожалению, "завалить" не удалось - трое сумели удрать. Ребятам досталось три автомата, РПК, гранатомет и около двадцати гранат. На несколько минут замешкались, определяя направление, куда бежать.
Потом сбежали с горы, вышли к какой-то горной речушке, попили и побежали по воде, вниз по течению, чтобы сбить собак. Вдалеке были слышны выстрелы, видно, боевики-соседи спохватились. Через некоторое время на дороге ребята увидали мотоцикл и "УАЗик", двигающиеся в их сторону. Погоня! Солдаты бросились в сторону от дороги. Бежали долго, пока под утро следующего дня не выбились из сил. Решили отдохнуть. Спали по очереди - пятеро спят, двое караулят. Потом снова побежали. Бежали на пределе человеческих сил, но перспектива вновь оказаться в плену подстегивала как плеть. Вышли к кукурузному полю, нарвали початков, грызли их сырыми. Двинулись дальше. Переночевали так же, как в прошлый раз, выставляя дозорных.
Наутро один из бойцов узнал местность, вспомнил, что раньше здесь располагалась его войсковая часть, а совсем рядом - граница Дагестана. Осторожно вошли в дагестанское село, постучались в крайний дом. Повезло, хозяин был дагестанец. От него узнали, что через пару километров блокпост ОМОНа. Узнав, кто ребята такие, он посадил их за стол, накормил и отправил сына на велосипеде на пост, чтобы встречали. Предупредил, чтобы двигались незаметно, поскольку по местному телевидению передали сообщение и их фотографии. Действительно, через пару километров вышли к "блоку", где их уже ждали. А вскоре на блок пришел БТР из части, где служили трое из ребят, - она, оказывается, была неподалеку.
А вот еще одна история. Жители Ростова, Артур и Сергей, уже довольно долго были без работы, перебивались случайными заработками - в основном строительными "шабашками". И вдруг поступило довольно выгодное предложение: статный лейтенант милиции, в отутюженной форме, подъехавший на шикарном "Вольво", предложил "довести до ума" уже почти завершенное строительство дома в Нальчике. "Работы дня на три-четыре, плачу по три миллиона каждому". Правда, несколько настораживало нежелание "клиента" дать время на сборы. "Едем сейчас, у меня времени ждать нет. На месте дам вам все, что нужно. Если не хотите, найду других". Но такой возможности подзаработать терять не хотелось, и ребята немедленно отправились в путь на машине лейтенанта.
Грязная деревушка, куда их привезли, совсем не походила на Нальчик, и они забеспокоились. Вместо ответа "работодатель" показал ствол пистолета Макарова и сказал: "Будете вякать, уроды, головы сверну". Последовали три дня непрерывных побоев. У Руслана, так звали милиционера, было еще два брата: Ахмет и Абукар, они все служили в ГАИ, и по-братски приняли самое живое участие в экзекуции. Наконец, видимо, решив, что ребята "дозрели", продемонстрировали им удостоверения "МВД Ичкерии" и отправили работать по хозяйству.
Работали ребята весь световой день: клали кирпич, делали бетонный фундамент. Их постоянно охранял один из братьев с автоматом. Если ему казалось, что они работают не слишком быстро, следовала серия ударов прикладом и ногами. Кроме Артура и Сергея, у братьев было еще двое рабов, тоже ростовчан - шестнадцатилетний Слава и пятидесятилетний Виктор, племянник и дядя. Жили они в сарае, спали на голой земле. Кормили их один раз в день: "рабовладельцы" варили мясо для собак, а бульон давали рабам, набросав туда объедков.
Как-то Артур заикнулся: "А когда вы нас отпустите?" Ахмет, не говоря ни слова, вышел из сарая и вернулся с машинкой для стрижки волос. "Теперь бежать захочеш - всэ видэть твой лисий башка будут, ловит и обратно преводят". "Э-э-э, брат, зачем машинк, машинк для людей, русский свинья нушен бараний ношниц", - вмешался Абукар.
Через некоторое время братья несколько ослабили контроль за пленниками - видно, решили, что постоянные побои, издевательства и недоедание сломали всякую способность сопротивляться. Братья перестали охранять их по ночам, попросту запирали в сарае и спускали с цепи собак. Однако надежда спастись ребят не оставляла. Сергей сумел "найти взаимопонимание" с собаками, куда более человечными, чем их хозяева. По разговорам братьев ребята сумели приблизительно определить направление предстоящего побега. Случай представился: братья пошли на свадьбу и вернулись "никакие". Сергей с Артуром взломали крышу сарая и вылезли наружу. Собаки, узнав Сергея, завиляли хвостами. Виктор и Слава не нашли в себе моральных сил присоединиться.
Ребята шли всю ночь и наутро вышли к осетинскому блокпосту на административной границе. Их доставили в один из районных отделов милиции Северной Осетии. Они с жадностью ели, с жадностью курили и никак не могли поверить, что им больше ничего не угрожает. Когда к ним кто-нибудь обращался, они вскакивали с места. Через несколько дней их отправили в Ростов.
Вот две истории, в чем-то разные, в чем-то непохожие, в чем-то одинаковые. Одинаковые тем, что наши сограждане, которых обязалась защитить огромнейшая армия государственных чиновников, в критической ситуации оказываются брошенными на произвол судьбы. Причем в первом случае они оказались в такой ситуации именно потому, что выполняли приказ этих самых чиновников. Можно, конечно, посетовать на нечеловеческую жестокость наших бывших братьев, на темные силы, втянувших нас в это бессмысленное и страшное братоубийство, на полное равнодушие толстосумов и властителей наших судеб. Но толку-то? Слишком уж очевидны эти истины, чтобы их повторять еще раз. Но есть здесь и другая проблема. Внутренний конфликт происходит в душе каждого человека. Жилин и Костылин? И конфликт приходится решать каждому хотя бы раз в жизни, вне зависимости от того, в какой плен ты попадаешь - в плен человеков, или в плен греха. И помочь в этом часто не может ни одно государство, ни одна армия.
"Но Он сказал: невозможное человекам возможно Богу" (Лк. 18. 27.).