Памятные даты

ВЕЧНЫЙ ГРЕХ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
А. А. Бобров

К 65-летию 1-го Всесоюзного съезда писателей

Доморощенные либеральные литераторы, презиравшие лапотный, якобы раболепный народ, умели говорить в салонах о прелестях демократии, о свободе творчества, но, садясь за письменный стол, выдавали такое, что уже современникам через годы и даже месяцы - смешно и неловко читать было. "Александр Федорович оказался живым воплощением революционного и государственного пафоса. Обдумывать некогда. Надо действовать по интуиции. И каждый раз у него интуиция гениальная". Это ненавистница большевизма Зинаида Гиппиус вопиет о Керенском, который за несколько месяцев бездарного правления с отсутствием всяческой интуиции и привел большевиков к власти.
"Если Горбачев убьет кого-нибудь для блага страны, я скажу, правильно сделал!" - ляпнула писательница-демократка Татьяна Толстая и уехала в США. Жаль, что Горбачев не внял либеральному совету в отношении своего главного соперника... Но вернемся к дате.
В 1934 году в Москве, в Колонном зале, торжественно открылся 1-й Всесоюзный съезд писателей. Сталин понимал, в какой период развития и мирового противостояния вступает страна и, как всякий дальнозоркий правитель, хотел цельной, созидательной, контролируемой идеологии и культуры. Его не устраивали все эти группы, союзики и объединения, где власть захватили Гронские и Авербахи, проводя свою политику и превознося, например Либединского и Безыменского, низвергали Шолохова и А. Толстого.
Перед началом Всесоюзного съезда прошли писательские съезды в союзных республиках и был проведен целый ряд основополагающих акций. Например, в июле 1934 года был создан Институт мировой литературы имени Горького, который доныне остается главным, а теперь, наверное, и единственным высокопрофессиональным учреждением по изучению литературы. Не брать же в расчет многочисленные гуманитарные академии и непонятные центры исследований!
Какова была атмосфера, в которой две недели протекал форум главных литературных сил многонациональной державы? Об этом ярче всего скажет пространная цитата из дневника Корнея Чуковского, который писал для себя, даже не рассчитывая на публикацию. "Вчера на съезде сидел в 6-м или 7-м ряду. Оглянулся: Борис Пастернак. Я пошел к нему, взял его в передние ряды (рядом со мной было свободное место). Вдруг появляются Каганович, Ворошилов, Андреев, Жданов и Сталин. Что сделалось с залом! А ОН стоял, немного утомленный, задумчивый и величавый. Чувствовалась огромная привычка к власти, сила и в то же время что-то женственное, мягкое. Я оглянулся: у всех были влюбленные, нежные (Фу-у! - А.Б.), одухотворенные и смеющиеся лица. Видеть его - просто видеть - для всех нас было счастьем. К нему все время обращалась с какими-то разговорами Демченко. И мы все ревновали, завидовали - счастливая! Каждый его жест воспринимали с благоговением. Никогда я даже не считал себя способным на такие чувства. Когда ему аплодировали, он вынул часы (серебряные) и показал аудитории с прелестной улыбкой - все мы так и зашептали: "Часы, часы, он показал часы" - и потом, расходясь, уже возле вешалок вновь вспоминали об этих часах. Пастернак шептал мне все время о нем восторженные слова, а я ему, и оба мы в один голос сказали: "Ах, эта Демченко заслоняет его (на минуту)". Домой мы шли вместе с Пастернаком и оба упивались этой радостью".
Да, радость была неподдельной: вождь назвал писателей инженерами человеческих душ и приравнял литературу к важнейшему государственному делу. А частности - выступления и дискуссии - никого не волновали. Запомнилось выступление Исаака Бабеля, который зачем-то стал говорить не о литературе, а о "Сталине, мудром, родном и любимом". Собственно, эта речь является как бы стартовой для компании безудержного восхваления вождя. По иронии судьбы, одессит, забывший про юмор, первый пал жертвой раздуваемого им же культа личности...
Ну а каковы были плоды съезда? Долго перечислять - назову лишь создание издательства "Советский писатель", где довелось мне работать до переименования его в "Современный писатель" и страшных дней юридической и физической - от банды "правозащитника" Григорьянца - защиты осенью 1993 года. В "Известиях" 5 октября того подлого года было публиковано письмо 42 писателей президенту - отрыжка 37-го года и 1-го съезда. Требование расправиться с оппозицией - "эти тупые негодяи уважают только силу" - подписали хрупкая Ахмадулина, интеллигентный Гранин, израильтянин Дементьев, "совесть нации" Лихачев, певец "рабочей темы" Оскоцкий, асфальтовый фермер Черниченко. Последней стояла почему-то, вопреки русскому алфавиту, подпись Астафьева, которому, наверное, пообещали Нобелевскую премию.
Письмо вошло в историю подлости и продажности либеральной интеллигенции, но мало кто знает о другом послании "инженеров человеческих душ". Если призывы покарать отступников, расстрелять врагов народа, "раздавить гадину" свежестью не отличались, то письмо девяти в Администрацию президента не имеет аналогов в истории даже либеральной интеллигенции. Под доносом, требующем запретить Союз писателей России, Московскую писательскую организацию, газет "Литературная Россия", "Московский литератор" и журнала "Наш современник", подписались М. Кудимова, А. Иванченко, А. Анфиногенов, И. Золотусский, Ю. Нагибин, Н. Панченко, А. Приставкин, Р. Солнцев, Ю. Черниченко. Впервые в истории отечественной литературы не Бенкендорф, не Аракчеев, а сами же литераторы, которых иначе как отребьем и назвать нельзя, требовали кары для... литературы. Пусть неугодной, неприемлемой, но требовали расстрела не для врагов (к такому нам не привыкать), а для дела, которому сами служили. Даже низкий доносчик Булгарин не докатывался до подобного!
Вот главный урок 1-го Всесоюзного съезда писателей: пишите, говорите, как Горький, о литературе, о новом методе, о роли писателя, но не лезьте в грязную политику, не продавайте профессиональной чести. Не усвоили либералы пера и кукиша?
Жаль...