Северокавказский узел

ОСЕТИЯ
Александр Анатольевич СКОБЕННИКОВ

"Русский форпост на Кавказе", "христианская земля, клином рассекающая мусульманские республики", "мост в Закавказье" - такие и подобные им характеристики дают сегодня Северной Осетии. Республика оказалась на самом острие кавказской смуты (несомненно, являющейся частью, или, вернее, отражением смуты российской) незатухающей почти десять лет. И испытала в полной мере все противоречия, ужасы и мерзости нашего времени.
Чтобы понять, что по-другому и быть не могло, достаточно взглянуть на географическую карту. И для тех, кто стремится вытеснить сегодня Россию с Кавказа, на Осетии действительно "свет клином сошелся".
Сегодня, чтобы вырвать из русских рук осетинский "ключ от Кавказа" в ход идет все: от попыток "выбить осетин одним ударом", как в Южной Осетии и в Пригородном районе, до терактов, захвата заложников, поджогов и тихого выдавливания. Обо всех этих событиях и их последствиях мы знаем практически все. Ненависть, взрывы, кровь, проклятья, трассирующие очереди прорезывают ночной воздух. Но все же не этим живы сегодня осетины.
Недалеко от Кармадона, места, получившего широкую известность благодаря источникам знаменитой минеральной воды, высоко в горах, в Кобанском ущелье, находится небольшое горное селение Верхний Коба. Путь в него лежит вдоль реки Гизельдон, по крутому горному серпантину, через два тоннеля. Необыкновенной красоты место: нависающие седые вершины, поблескивающая далеко внизу змейка реки, чудом прилепившиеся на склоне строения. Мы поднимаемся по узенькой улочке. К нам подходит осанистый старик и спрашивает, чем нам можно помочь. Завязывается беседа. Старика зовут Каспулат Гадзиев, он участник финской и Великой Отечественной войн, танкист, дравшийся в знаменитом сражении под Прохоровкой, отец пятерых сыновей и дед восемнадцати внуков. Он глубоко убежден, что нынешнее лихолетье лишь краткий эпизод в тысячелетней истории нашей страны, который вскоре завершится, и все вернется на круги своя. Мы спросили: "Вы, наверное, самый почтенный житель села?" - "Куда там! Я еще молодой. Старший, ему 103 года, отправился в горы, траву тушить. Видите - половина склона выгорела. У меня что-то нога раненая разболелась, не мог с ним пойти".
Осетины давно уже стали заложниками политической ситуации на Северном Кавказе. После депортации чеченцев и ингушей в 1944 году освободившиеся земли нужно было кем-то заселить. Кем? Об этом в ЦК долго не думали - конечно же, осетинами. Переселение осетин напоминало ту же депортацию, время на сборы практически не давали, и многим пришлось побросать значительную часть своего хозяйства. А через 13 лет бывшие хозяева вернулись, и осетинам пришлось вновь переселяться форсированным порядком. Но в родных горах дома развалились, хозяйство было разрушено. Осталась одна дорога - идти рабочими на заводы. В Северной Осетии до начала перестройки было немало промышленных предприятий, а сейчас они встали. Пришла в упадок добывающая промышленность. Причем осетины-северяне традиционно считали работу в торговле позорной для мужчин. Поэтому множество рабочих мест, которые могла бы дать эта сфера, оказались занятыми беженцами из Грузии.
Когда мы уходили из Верхнего Коба, нас догнала пожилая женщина и сунула нам в руки довольно увесистый пакет: "Возьмите, пожалуйста, на дорожку. Это сыр наш, домашний". Один из нас брякнул: "Сколько мы вам должны?" С некоторой обидой женщина сказала, что ничего. Сыр был просто необыкновенный…
Блок-пост у Ольгинской. Мы беседуем с сотрудниками милиции. Они сокрушаются, что "при исполнении" и не могут как положено попотчевать гостей. И усиленно угощают нас жареным мясом и арбузом. "Откуда арбуз в такое время?" - спрашиваем мы. "Если бы мы даже арбуза достать не могли, что бы мы за милиция были?" - улыбается один из милиционеров. Место здесь очень неспокойное, не проходит недели без перестрелки или какой-нибудь провокации. Спрашиваем, что они думают по поводу всего происходящего. "Ну, наше дело не думать, а исполнять. А думает пусть Ельцин, у него голова большая", - отвечает один. "И бестолковая", - добавляет другой. Тут в разговор включается капитан: "Знаешь, я как всякий кавказец, как всякий мужчина очень любил оружие. Может, и в милицию пошел, чтобы быть всегда при оружии. А сейчас, поверишь ли, мне оно надоело. Я всюду таскаю с собой автомат, но меня тошнит от него. Я мечтаю только об одном, чтобы люди вновь смогли бы работать и растить детей. Вон Руслан, - он кивает на молоденького сержанта, - не верит, что пятнадцать лет назад мы ходили на дежурство с пустыми кобурами". У капитана светлые волосы, светлые глаза, курносый нос и круглое лицо. Я спрашиваю его о возможных славянских предках. "Да мы же бок о бок с казаками жили, они на наших девушках женились, а мы - на их. Мой прадед рассказывал, что у него был побратим - казак. Каждый год прадед со всей семьей у казака Пасху справлял, а казак со своими - дни Святого Георгия (самый почитаемый у осетин святой. - А. С.) у прадеда. А когда в начале двадцатых начались массовые расстрелы и ссылки казаков, то многих детей, потерявших родителей, осетины вырастили, как своих. Так-то. А вы нам - кавказская национальность, кавказская национальность". Наш разговор перетекает плавно на тему межнациональных отношений. Один из милиционеров рассказывает: "Среди чеченцев и ингушей немало достойных людей, но, когда с ними общаешься, нужно иметь в виду маленькую деталь. Как говорил мой дед, с ингушами дружи, но спиной к ним не поворачивайся - тут же кинжал всадят. Даже если не хотят, все равно всадят - природа у них такая".
У каждого, впервые посетившего Осетию, неизбежно возникает чувство, что большую часть своей жизни осетины проводят за столом. Многочасовые застолья, со сложным ритуалом произнесения тостов, перемены блюд - обрушиваются на всякого приехавшего в Осетию.
Но вот осетинскому ОМОНу не до трапез, поскольку загруженность этого подразделения чудовищная. Когда я очутился на их базе, я был изумлен их совсем не милицейским внешним видом. Все невероятно сухие, поджарые, ни жиринки, бойцы больше походили на армейский спецназ, чем на "элитное подразделение МВД". Когда я познакомился с режимом работы части, стало ясно, почему здесь не разжиреешь. Помимо всего того, что делают ОМОНы во всех других российских регионах, осетинский еще и выполняет функцию миротворцев. Да и сражаться здешним бойцам приходится зачастую с бандгруппами, которые оснащены и подготовлены не хуже армейских подразделений. Насколько я понял, главная мотивация бойцов отряда - идейная, патриотическая. Я разговорился с одним из офицеров. Он пришел в отряд в 1992 году. До этого работал на "скорой помощи". Во время очередного вызова в Октябрьское, где шли наиболее ожесточенные бои, его машина была расстреляна боевиками. Чудом уцелев, он взял тогда в руки автомат и встал рядом с омоновцами. То, что он увидел в те осенние дни, круто изменило не только его жизнь, но и его представления об окружающем мире: "За ту неделю я узнал о жизни больше, чем за всю предыдущую жизнь. Таких вещей, которые происходили тогда в Пригородном районе, быть не должно, их нельзя допускать. Я и пришел в отряд, чтобы этого больше не было. Хотя бы на моей родной земле". Девяносто процентов бойцов - православные христиане. " Когда знаешь, что каждую минуту ходишь под Богом, нельзя быть атеистом", - сказал мне командир отряда. Вся техника, все оружие отряда освящено, бойцы причащаются Святых таин. Окормлял отряд до недавнего времени настоятель "Осетинской" церкви, отец Эммануил.
Храм во имя Успения Пресвятой Богородицы, или, как его называют, "Осетинская" церковь, наверно, самый известный во Владикавказе. Здесь похоронены многие выдающиеся люди Осетии, в том числе Коста Хетагуров - замечательный осетинский поэт. В храме почти всегда людно. Очень много молодежи. По словам о. Эммануила, Осетия сегодня переживает третье Крещение (после нескольких столетий пребывания в горах народ фактически впал в язычество, и второе Крещение Осетии состоялось во время царствования Екатерины Великой). В иные дни ему приходилось крестить до сорока человек разного возраста. Среди осетин есть и мусульмане. Лет триста назад кабардинские князья, бывшие в то время безраздельными хозяевами равнинных земель, охотно давали землю осетинам, если те принимали ислам. Некоторые не устояли. Религиозные представления осетинских мусульман довольно своеобразны, от них можно услышать, например, что Коран запрещает пить вино всем, кроме осетин. Или что Святой Георгий - "второй бог после Аллаха". Никаких религиозных трений или противоречий в Осетии никогда не возникало. В осетинах очень сильно влияние народной традиции, которая восходит к седой языческой древности. И потому в обыденной жизни как христиан, так и мусульман есть очень много такого, что может быть отнесено к языческим атавизмам. Святого Георгия, покровителя Осетии, иногда отождествляют с поклонением языческим божеством Уастырджи, покровителем воинов и путников. Вдоль каждой дороги находятся камни, скалы, с нанесенным на них изображением Св. Георгия. Проезжая мимо, люди привстают, если же есть время, то останавливаются, иногда и пропускают тут же по стопке, за удачную дорогу. Рядом находится ящик для пожертвований. Раз в году его вскрывают, и на день Св. Георгия устраивают угощение для всех проезжающих. Все это по мере преодоления последствий советского богоборчества постепенно переосмысливается на православный лад. Отец Эммануил рассказал нам еще очень много интересного о духовной жизни республики. Когда мы прощались, он подарил нам по небольшой Иверской иконе Божьей Матери. Позже, уже в Москве, я узнал, что о. Эммануила убили. Убили зверски, нанеся множество ножевых ран. Кто - неизвестно.
Осетины - народ очень несовременный. Большинство резонов и сиюминутных ценностей века сего, для них мало что значит. Они очень стараются не создавать неприятностей окружающим, никого не обижать, с готовностью приходят на помощь. Традиционная шкала ценностей Осетии мало изменилась за тысячу лет. Самое страшное для них - это изменить этим традициям, потерять лицо. Насколько я понял, их отношение к России - также неизменная традиция. Они с гордостью рассказывают о своих предках, которые служили в казачьих или армейских частях Императорской армии, о том, что конвой Николая Первого во время его визита на Кавказ целиком состоял из осетин. Сегодня Осетия, наверное, единственное место в России, где служба в Российской Армии считается почетным делом, одним из немногих достойных занятий для мужчины. И Осетия сегодня, наверное, одна из немногих республик, которая не мыслит своего будущего без России.