К 200-летию рождения Пушкина

ПУШКИН И МИЦКЕВИЧ
Владимир Ананьевич КНЯЗЕВ

В майском номере журнала "Москва" за 1998 год опубликована хорошая статья Михаила Шаповалова: "Наш мирный гость нам стал врагом…" об известном стихотворении А.С. Пушкина. В ней говорится, что стихотворение "входит в большинство однотомников Пушкина, но крайне скудные комментарии к нему (если они присутствуют вообще) лишают читателей полного понимания пушкинского текста".
Не привожу всего стихотворения, а лишь начало и концовку; любознательный читатель найдет его и прочитает целиком

Он между нами жил
Средь племени чужого; злобы
В душе своей к нам он не питал, и мы
Его любили.
.......
Ушел на запад - и благословеньем
Его мы проводили. Но теперь
Наш мирный гость нам стал врагом - и ядом
Стихи свои, в угоду черни буйной,
Он напояет. Издали до нас
Доходит голос злобного поэта,
Знакомый голос!.. боже! освяти
В нем сердце правдою твоей и миром
И возврати ему…
(А.С. Пушкин. Собрание сочинений в десяти томах, М., "Художественная литература", 1974).
Действительно, современное поколение - "младое, незнакомое", может не понять, о ком идет речь. Три точки вместо названия, невразумительные заключительные строки и многоточие в конце. Сплошные отточия. К тому же настораживают словосочетания: "… боже! освяти в нем сердце… и возврати ему…" И слово "напояет" явно не пушкинское. Что бы это значило?
Слава Богу, сохранился у меня однотомник А.С. Пушкина, выпущенный в 1919 году в Одессе (!), как нетрудно догадаться - к 120-летию со дня рождения поэта. Листаю пожелтевшие страницы. Отыскав стихотворение, был немало удивлен. Оказалось, оно имеет название: "Мицкевич", датировано 1834 годом, и, самое главное, окончание звучит совсем по-другому:

…Но теперь
Наш мирный гость нам стал врагом, и ныне
В своих стихах, угодник черни буйной,
Поет он ненависть: издалека
Знакомый голос злобного поэта
Доходит к нам!.. О Боже! Возврати
Твой мир в его озлобленную душу!

Какой достойный ответ (!) великого поэта!
Как говорится, не верь глазам своим. Тогда я позвонил приятельнице, у которой есть юбилейное восьмитомное Собрание сочинений А.С. Пушкина, изд. Ф. Павленкова, под ред. А. Скабичевского, С.-Петербург, 1887. Просил ее найти это стихотворение и прочитать концовку. Все совпало.
Значит, кто-то правил, а вернее, изощренно глумился над пушкинским текстом.
Теперь необходимо сказать о самом Мицкевиче и почему он "стал нам врагом". В Советском энциклопедическом словаре о А. Мицкевиче (1798-1855) сказано: "Польский поэт, деятель национально-освободительного движения. Основоположник польского романтизма. Жил в России, сблизился с декабристами, А.С. Пушкиным… В 1849 году в Париже редактировал демократическую газету "Трибуна народов"; выступал со статьями революционно-демократического характера".
Исчерпывающая характеристика. Для энциклопедистов-интернационалистов никакой другой, а именно "революционно-демократический характер" деятельности - высшая аттестация. К счастью, кажется, не только самостоятельно мыслящие люди, но и люди, готовые бессознательно воспринимать любые глупости, разобрались в фетишах демократического характера. Ибо в полной мере удались: демократическая криминальная революция с тотальным грабежом народов и "большой скачок" в первобытный капитализм.
Врагом Мицкевич стал потому, что в ноябре 1830 года в Царстве Польском вспыхнуло антирусское восстание, которое продолжалось до октября 1831 года. В наших публикациях его еще называли народно-освободительным. Однако ни народного, ни тем более освободительного характера оно не имело. Как отмечал В. Кожинов, все польские восстания, включая последнее 1863-1864 годов, были дворянскими-шляхетскими.
Польское шляхетство непомерно и даже фантастически разрослось. Из шести миллионов поляков, живших в пределах Российской империи, потомственных дворян было около пятисот тысяч человек. Для сравнения, на пятьдесят миллионов остального населения центральной части России приходилось всего пятьдесят тысяч потомственных дворян. То есть 8 процентов дворян у поляков и лишь 0,5 процента дворян в России.
"Это беспрецедентно гипертрофированное шляхетское сословие не могло прокормиться на собственной земле и требовало от царского правительства отдать им в безвозмездное господство Украину и Белоруссию".
Отсюда ненависть и яд "основоположника польского романизма". И не только его. В 1831 году двадцатилетний Ф. Шопен писал из Парижа своим родным: "Ах, почему я не могу убить хотя бы одного москаля!"
Невыразимо грустно и стыдно за польскую национальную гордость. Можно ли вообразить русского человека: Алябьева, Глинку, Мусоргского, который написал бы, что с удовольствием убил бы француза, турка за то, что Франция или Турция пошли на нас войной?
"Гений и злодейство - две вещи несовместные"? Оказывается, вполне совместимы вальс № 7 до диез минор Ф. Шопена и предполагаемое убийство.
Однако наш романтик не спешил в мятежную Польшу. М. Шаповалов пишет: "Мицкевич понимал - его ждут в Польше, его место там, но почему-то медлил… Только через полгода с начала военных действий Мицкевич под чужим именем приблизился к польской границе. И снова проявил нерешительность… К тому же поэта настиг очередной любовный недуг: у него завязался роман с графиней К. Лубенской. Страстные ночи в Будзищеве, азартная осенняя охота, пиры…" Так и не пришлось ему стать пламенным трибуном и участником восстания.
Последний раз на ниве русофобии Мицкевич отметился в 1855 голу, во время русско-турецкой войны. "Осенью 1855 года Мицкевич прибыл в Стамбул формировать Польский легион. Но однажды во время смотра увидел всадников с характерными лицами. И тогда решил создать Еврейский легион. Осуществить задуманное Мицкевич не сумел: в конце ноября он скоропостижно скончался от холеры".
М. Шаповалов говорит, что стихотворение Пушкина осталось не оконченным и обрывается скорбным восклицанием, "словно Пушкин ждал примирения".
Никак нельзя согласиться. В оригинале стихотворение вполне законченное: "О Боже! Возврати твой мир в его озлобленную душу!"