"ЕСТЬ ПРАВДА - ЕСТЬ ЛИТЕРАТУРА"
К 70-летию рождения Василия Макаровича Шукшина
Владимир Константинович СИГОВ

25 июля 1999 года исполняется 70 лет со дня рождения Василия Макаровича Шукшина. Всенародную любовь писатель, актер, кинорежиссер завоевал еще при жизни. И сегодня, спустя четверть века после смерти, Шукшин воспринимается читателями и зрителями, как современник.
В Шукшине привлекает то, что он судит о национальном характере и судьбе с позиций любящего Русь и ее народ человека. В.М. Шукшин был очень русским художником в том отношении, что постоянно ощущал ответственность за нравственное состояние нации, считал своим первостепенным долгом способствовать утверждению идеалов правды, красоты, совести, справедливости. Они составляют стержень народного мироотношения, хотя далеко не каждый человек может сохранить верность им в своей жизни.
Повесть-сказка "До третьих петухов" стала своего рода художественным завещанием Шукшина. Аллегории В. Шукшина выразили его представления о глубоком уроне, понесенном народом на историческом бездорожье ХХ века.
Третьи петухи, возвещающие рассвет и отступление бесовских сил, еще не прокричали над Россией. Именно поэтому художественный опыт Шукшина и других близких ему творцов и мыслителей сохраняют живую значимость и силу в сегодняшнее непростое время.
"Вселенское зло, по Пушкину, преодолевается вселенским добром и, вероятно, терпением. И добро побеждает. В этом, на мой взгляд, главное содержание русской идеи, может быть, главное предназначение нашей России", - эту мысль, сформулированную В. Беловым, Шукшин художественно выражал на страницах своих произведений. Народный характер в его изображении в конечном счете выражает тенденцию жизнестроения и творчества, а не распада и деградации. Человек рождается для жизни, русская идея реализуется в народном творчестве, понятом широко, как все проявления духовного начала личности, от строительства храма ("Мастер") до подготовки бани ("Алеша Бесконвойный"). В этом смысле не важны никакие количественные соотношения. Разрушающая масса может быть какой угодно большой, иметь достаточно национальных и простонародных примет. Но народным по духу дело разрушения не станет никогда, хотя и может быть народным по формам.
Масскультура, в авангарде которой стало кино, телевидение, уже во времена Шукшина предлагала стандартный набор "пищи". Он и здесь проницательно увидел тенденцию, когда массовость выдает себя за народность.
Продукция современных видеоторговцев откровенно разложена в соответствии с ее товарным предназначением: "комедии", "мелодрамы", "ужасы", "триллер"… К такой же "функциональности" устремлена и коммерческая "литпродукция", главным образом переводная или написанная как переводная. Слово превращается в знак, информационную единицу, свободно замещаемую другими "без потерь" для смысла. Важнее всего сюжет, история, которые должны соответствовать указанному на этикетке виду товара. Не так важен автор киноролика или однообразно-пестрого тома, внимание привлекает прежде всего его марка, указатель, какую из "естественных потребностей" с его помощью можно удовлетворить.
Современное нашествие интернационально-безличного видео и литературных торговых рядов - это, используя образы Шукшина, попытка пересадить живому, хотя, может быть, и больному национальному "телу" "сердце мертвого, трупа" ("Даешь сердце!"), привить людям совершенно не совпадающие с национальной традицией способы взаимодействия с миром, свойственные скорее биороботам, чем человеку. Настораживающие признаки начинавшегося наступления на национальное в новых формах Шукшин улавливал уже в середине 60-х.
Шукшин размышлял: "Все время живет желание превратить литературу в спортивное состязание: кто короче? Кто длиннее? Кто проще? Кто сложней? Кто смелей? А литература есть ПРАВДА. Откровение. И здесь абсолютно все равно - кто смелый, кто сложный, кто "эпопейный", кто - гомосексуалист, алкоголик, трезвенник… Есть правда - есть литература"… "Какие же деревенщики. Мы - народные писатели".
"Один борюсь. В этом есть наслаждение. Стану помирать - объясню", - записывает Шукшин в рабочей тетради. Не успел. Он умер в 45 лет с сердцем старика. Но и на уровне писательских высказываний ("Народ всегда знает Правду"), и главное, в художественном выражении надежда не оставляла Шукшина. Он знал народ, его духовные силы, верил в их неисчерпаемость.
"Верую" - назвал один из своих рассказов о неидеальных людях В. Шукшин: "Я верю в силы своего народа, очень люблю Родину - я не отчаиваюсь", - пишет он в одной из статей. Народ бывает, что безмолвствует, но, к счастью, не бывает слеп.