РУССКИЙ КАЛЕНДАРЬ

ПРЕВЕЛИКАЯ ВИКТОРИЯ!
К 290-летию Полтавской битвы
Александр Александрович МОСКАЛЕВ

В гражданстве северной державы,
В ее таинственной судьбе
Лишь ты воздвиг, герой Полтавы,
Огромный памятник себе.
А.С. Пушкин

В представлении многих читателей, знакомых с поэмой "Полтава" только по школьному отрывку с описанием самой битвы, одно из любимых поэта является просто победной песней и славицей Петру. Но это ведь и великая нравственная трагедия, и еще - исторический, если не сказать по-современному - геополитический шедевр.
Когда на Украине начиналась борьба за незалежность, во главе которой встали многие советские писатели-самостийники, фигура Мазепы вдруг снова всплыла и сделалась как бы знаменем вековой борьбы за независимость и укором Российской империи, Петру и самому Пушкину. Между тем поэт, как всегда, использовал все известные исторические работы, включая труды малороссийских авторов и Вольтера, и допустил только одну сознательную вольность: заменил имя дочери генерального судьи Кочубея - вместо простонародного Матрена начертал благозвучное Мария. Во всем остальном он был верен исторической и драматической правде.
Отвечая критикам "Полтавы", Пушкин писал: "Что изобразил я Мазепу злым, в том я каюсь: добрым я его не нахожу, особливо в ту минуту, когда он хлопочет о казни отца девушки, им обольщенной... Мазепа действует в моей поэме точь-в-точь как и в истории, а речи его объясняют его исторический характер".
В 1708 году Россия переживала тяжелейшие времена. На Дону с трудом удалось подавить восстание Кондратия Булавина, Карл Х11 с лучшим в Европе войском взял Гродно и двинулся к Москве, в Малороссии зрела измена во главе с хитрым гетманом Мазепой:
Украйна глухо волновалась.
Давно в ней искра разгоралась.
Друзья кровавой старины
Кровавой чаяли войны.
Но простой народ, служилое казачество в отличие от казачьей старшины, иногда и духовенство "сами обращались к Москве за защитой и покровительством". Так пишет историк Платонов, кстати, уроженец Чернигова, рядом с которым была казачья столица - Нежин.
Петр долго не хотел верить сведениям о предательстве многолетнего малороссийского правителя, даже когда поступил донос от полковника Искры и судьи Кочубея (мол, это - месть оскорбленного отца):
Донос оставя без вниманья,
Сам царь Иуду утешал
И злобу шумом наказанья
Смирить надолго обещал.
Надолго - не удалось. Карл неожиданно пошел не на Москву, а на Украину. Значит, явный сговор был. О предательстве Мазепы узнал Меньшиков и едва не схватил его, не дав соединиться со шведами. Мазепа убежал к Карлу лишь с горсткой казаков.
Весной 1709 года Карл направился на берега Воркслы и осадил крепость Полтаву. Осада затянулась, так как у шведов кончался порох и бомбардировать город они не могли, а гарнизон мужественно защищался. Тогда Петр решил собрать все свои силы, придти на выручку Полтаве и дать Карлу решительный бой.
Битва произошла 27 июня (по новому стилю утверждена российским законом в списке памятных дат как 10 июля). Оба государя лично участвовали в бою и подвергались смертельной опасности. Со стороны шведов в бою было около 30000 человек, со стороны русских - 42000. Описание битвы ярче всего дано в упомянутом школьном отрывке из "Полтавы". К полдню исход битвы был решен.
"Доносим вам, - писал Петр своим сподвижникам, - доносим вам о зело превеликой и нечаемой победе...". Историк Соловьев подхватывает это определение: "Спустя полтораста с лишком лет историк имеет право прибавить к словам победителя, что эта виктория была одним из величайших всемирно-исторических событий: могущество Швеции, созданное искусственно посредством завоеваний, было сокрушено... При громе Полтавской битвы родился для Европы, для общей жизни новый великий народ".
Что-то снова не ладится общая жизнь в Европе, а открывшийся великий народ влачит в последнее десятилетие все более жалкое, бесславное существование.
В 1829 году Пушкин писал в финале поэмы:
Прошло сто лет - и что ж осталось
От сильных, гордых сих мужей...
Осталась память об их державных деяниях, остался пафос пушкинской "Полтавы", а значит, и надежда, что явятся мужи-правители и воители, достойные славы предков.