ЧТО ЗА СОЛДАТЫ АМЕРИКАНЦЫ?
А.А. Скобенников
Впечатления бойца "Руссбата"

Как мы видим, триумфальное шествие по планете "Нового Мирового Порядка" проходит под несмолкаемый грохот орудий и разрывов бомб, под крики и стоны умирающих и истязаемых, под вопли ненависти и отчаяния. Пылают Ближний Восток, Центральная Азия, Балканы и занимаются южные рубежи нашего Отечества.
Сегодня говорят, что война в Боснии завершилась. Сомнительно... Бросая дома имущество, взяв детей и кости своих предков, боснийские сербы ушли с родной земли в неизвестность. Но наш рассказ о русских солдатах, действовавшим в составе войск ООН. В отличие от тех, кто их послал туда, упрекнуть наших воинов не в чем. Ну а что они сами испытали там, как служили, что видели, какими чувствами вернулись с югославской земли - об этом расскажет воин-десантник, более года прослуживший в российском батальоне в Сараево - в "Руссбате-1".

+ + +

Попав в Сараево, я сразу понял - война. Везде брошенные дома, от олимпийских сооружений практически ничего не осталось. Мусульманское телевидение постоянно транслирует парады, военные смотры, фильмы, в которых зеленое знамя реет над планетой. Одним словом, "нагнетает обстановку".
Все в военной форме, даже женщины. Горы там очень красивые. Само Сараево расположено в центре долины, а районы Илиджи, Буковичи растекаются по ущельям и где-то там, вдалеке, растворяются в дымке. Впечатляет, если сверху смотреть. Сверху войны не видно... А внизу... внизу разруха.
Меня удивляло, что сербы, мусульмане, хорваты - по сути одна нация (внешне они ничем друг от друга особенно не отличаются), и язык, насколько я успел его изучить, один. Разница только в вере, но за время своих дежурств я понял, что и в Югославии - "мусульманская угроза" не пустой звук. Если сербские снайперы стреляют выборочно - только по военным, то "муслы" бьют все, что шевелится. Им что ребенок, что взрослый - все равно, лишь бы на мушку попался.
Когда мы по мусульманской стороне проезжали, дети в нас камнями швырялись. Вроде дети, вроде балуются, а все равно невольно вспоминались кадры из "Апокалипсиса сегодня", где девчонка вертолет подрывает. Но, может быть, они не смотрели этот фильм, а может быть, просто детям гранат не давали. Но камни - тоже не подарок.
У сербов к нам было другое отношение, как-никак "братушки", братья по вере. Но мы по сравнению с сербами - все безбожники и атеисты. У сербов насчет веры строго. Посты, молитвы утренние и вечерние. На бой обязательно батюшка благословляет - икону, знамя поцелуют, и вперед. Но и мы в Сербии почувствовали себя православными. Для нас было событием, когда Патриарх Алексий (мы его сопровождали в поездке по стране) заехал к нам в батальон, освятил казарму и нас благословил на помощь братьям во Христе.
А может быть, нас сербы выделяли и потому, что наши ребята, в отличие от других "миротворцев", всегда сверху, на броне ездили. А чего им бояться? После Абхазии и Чечни они Сараево, кроме как "курортом", и не называли. Вот, помню, сопровождали мы вместе с французами группу врачей из ООН. Возле какой-то деревни остановились перекурить. Стоим, курим, байки травим. Вдруг в стороне: трах-тарарах. Стреляют. Что тут началось! "Френчи" врассыпную! Кто во что горазд. Кто под броню ныряет, кто в спешном порядке окапывается, кто просто упал на землю и голову руками прикрывает - прямо "Последний день Помпеи". Каждый думал, видимо, что стреляют именно в него. А наши? Некоторые даже головы не повернули. Стреляют? Так на то и война, чтобы стрелять, чего ради суетиться? Не в тебя же палят...
Кроме французских легионеров, я общался с американцами, канадцами, даже с папуасами с помощью жестов. Холодно им было, бедолагам. Американцы же чувствовали себя вполне прилично, кроме тех случаев, когда стреляли. На стрельбу они реагировали очень болезненно. А в принципе - нормальные ребята. Все у них разложено по полочкам, обязанности расписаны до мелочей. Водитель у них не станет свои чистые шоферские ручки пачкать вонючим машинным маслом - заправщик есть. Я иногда думал: случись такое, что не подвезут вовремя туалетную бумагу, они ведь вымрут от "тоски и безысходности".
Поражало полное отсутствие у американцев интереса ко всему, что не входило в их круг обязанностей. Палатка порвалась, кажется, чего проще - возьми и зашей, нет. Полотнище по ветру полощется, а им хоть бы хны, ждут, когда приедет дядя и заменит палатку. Если прикажут, вполне возможно, что и зашьют, - скорее всего зашьют. Приказали им носить "бронники", они и носили. Жара, ближайший снайпер за тридевять земель. А наш рейнджер даже если, пардон, в туалет направляется, "бронник" надевает, каску, снаряжение. В одну руку "М-16" берет, а в другую - рулон туалетной бумаги и выдвигается "до ветру" в гальюн, что в пяти шагах от палатки. Мы не могли понять причину такой основательности. Потом выяснилось, что если он упадет где-нибудь, подвернув, скажем, ногу, в полном снаряжении, то получит страховку по полной программе. А вот если без - то не страховку получит, а взыскание.
Но все это "цветочки" по сравнению с внешним видом. Форма засалена до такой степени, что в нее смотреться можно, как в зеркало, нитки из протершихся манжет и воротника бахромой свисают. Зато нашивка рейнджера на рукаве. Я еще подумал: "Может, мне одному так повезло?" Оказалось, они все такие, разница только в росте. Или жердь под два метра, или полтора метра с каской. И все чумазые. Впечатление умытых производили только негры.
Когда мы с ними впервые повстречались, начался, понятное дело, "чейнч". Подходит ко мне один рейнджер и показывает знаками, что хочет поменяться со мною куртками. Давай. Он стаскивает с себя амуницию, я протягиваю руку: "Давай подержу". Он: "ноу, ноу!" - не стоит, мол, беспокоиться, и свою "разгрузку" вместе со всеми подсумками, а затем и бронежилет, кладет преспокойно так в грязь. А грязь у нас под ногами напоминала жидкий цементный раствор. А потом, мамочка моя, он все это дело на себя натягивает, и жидкая грязь по нему стекает. Я по сторонам глазами повел, чтобы увидеть реакцию окружающих. И увидел, что несколько американцев в этой самой грязи сидят по-турецки. У них штаны из авизента, непромокаемые; встают, а по ним все течет. Вот так они и ходили, чумазые, вонючие, как бомжи. Может, думали, что "на войне" так и надо. Хотя какая там война? Ведь у них есть: душевные кабинки на каждом шагу, если не стирают на этом все случай прачечная имеется. А сами грязные, как поросята. Нет, не понять мне загадочной души американского рейнджера. Даже присутствие дам не стимулировало их в смысле личной гигиены. А у них, надо сказать, было немало женщин, на боевых должностях. Но американцы к ним относятся так же, как ко всему остальному - индифферентно. Мы, как потомки "поручика Ржевского", ясное дело, начали у них выпытывать о взаимоотношении полов в хозяйстве дяди Сэма. Так они, по-моему, наших вопросов даже испугались. Что, мол, такое вы говорите? Это дело у нас самым строжайшим образом пресекается, никаких романов. У них, видно, только президент шалун!
Мы имели возможность сравнить наше обеспечение и снаряжение и даже устроить нечто вроде испытаний. О преимуществе нашего оружия я не говорю - это общеизвестно. Гораздо лучше были наши старые "сухпаи", те, что в обычных картонных коробках, консервы - тушенка, каша с мясом, сосисочный фарш. Что американцы, что французы предлагали нам за один наш комплект по три-четыре своих кукольных комплекта. Довольно странно, что теперь наше начальство придумало какие-то дурацкие сухпаи на их манер со всякими "брикетами" да сушеными яблоками.
Значительно серьезнее у нас физическая подготовка. Устроили мы как-то соревнование по армресслингу, так мы американцев "под сухую сделали". Начали соревноваться на турниках: так у них только три человека из роты сумели сделать "подъем переворотом", и то по паре раз. А когда мы для них "показуху" устроили, с непременным для десантников разбиванием бутылок о голову, с метанием штык-ножей впритирку к голове, то они, по-моему, начали нас побаиваться. И очень их удивляла наша "универсальность", в том смысле, что каждый наш боец, не говоря уж об офицерах и "прапорах", имел несколько воинских специальностей. То есть был, к примеру, и водителем БТР, и пулеметчиком, и радистом, да вдобавок еще и стрелял из АГС. У них такое не принято. Меня же удивила система взаимоотношений у них. Американцы дисциплинированны и очень послушны. У них сложная система выплаты денежного довольствия, всевозможные коэффициенты, надбавки, премии. А с другой стороны - удержания и штрафы за нарушения и провинности. Они все в этой системе прекрасно ориентируются, постоянно что-то подсчитывают и пересчитывают, и именно деньги являются основным источником их служебного рвения. Не могу в этой связи не упомянуть, что мы по оплате были на третьем месте снизу. Меньше нас получали только украинцы и какие-то папуасы.
Я видел, что и в Тузле, в полной безопасности, американцы чувствовали себя весьма неуютно. И думаю, что в реальной боевой обстановке, когда их жизни будут по-настоящему под угрозой, эта коммерческая система управления личным составом даст полный сбой. Все разговоры американцев сводятся к рассказу о машине и коттедже, которые есть или которые будут. В этом, вероятно, и заключается весь смысл их жизни. Автомобиль, видимо, вообще считается членом семьи, так как его фотография имеется у американцев наряду с фотографиями родственников. Наши интересы им непонятны, наш юмор им недоступен. У них же верхом остроумия считается хлопнуть кого-нибудь (конечно, только не сослуживицу-однополчанку) по заду. С нами себя они вели довольно вежливо, улыбались, но улыбки эти были какие-то мертвые, не настоящие. А в целом разочаровали меня "партнеры". Я ожидал большего.
Когда требовалась какая-нибудь помощь, особенно в техническом отношении, шли все к нам, к русским. Французов-легионеров, или, вернее, то, что от них осталось, мы вытаскивали из пропасти. Жалко мужиков, погубила их привычка под броней "шкериться". Ехали бы сверху, хоть какой-то шанс в живых остаться был бы, а так все одиннадцать человек - "груз 200". А в способности адаптироваться к любым условиям нам вообще нет равных. Чего нет - сделаем, что сломалось - починим. Мы такую баньку во второй роте отстроили, что французы постоянно париться ездили, и даже американцам, как ни странно, помыться захотелось.
Если подвести итог, можно сказать, что до сих пор наш солдат остается лучшим в мире. Это мое всегдашнее убеждение полностью было подтверждено моим боснийским опытом.