Пятый пункт

РУССКИЙ ИЛИ  ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС?
Л. А.Тихомиров

Мы редко и неохотно говорим о так называемом еврейском вопросе не потому, чтобы не придавали ему значения, а потому, что нам, русским, немыслимо даже и думать о разрешении еврейского вопроса до тех пор, пока у нас не разрешен вопрос "русский".
Сами евреи, понятно, могут считать разрешением еврейского вопроса удовлетворение всех их пожеланий относительно их прав и даже, пожалуй, привилегий. Но для нас такая постановка дела была бы смешна и нелепа. Для нас разумно только такое решение еврейского вопроса, при котором их благо достигается не только без вреда, но даже с пользой для нашей страны и для русского народа. А такого решения не может быть, пока мы, русские, не придем наконец к какому-либо ясному и окончательному решению своей собственной судьбы.
В настоящем своем положении мы, русские, в высшей степени слабы. Заботиться теперь о том, чтобы евреям не было от нас какого-нибудь притеснения, - это очень походило бы на размышления овцы о том, как ей не обидеть чем-нибудь бедного волка. Независимо от степени своих прав евреи забивают нас во всем. Они захватывают все отрасли труда, - конечно, выгодного, - захватывают интеллигентные профессии, захватывают печать и чрез ее посредство становятся господами общественного мнения. Их величайший грех пред Россией - первенствующая роль в революции, изуродовавшей Россию, - отдал их в руки радикальные партии, которые господствуют в нашем политическом мире и особенно в Государственной Думе. Фактическая сила еврейства в России вообще громадна, и всякое увеличение их прав ведет вовсе не к "равноправию", а к господству евреев над Россией и русскими. Может ли в таком положении решать еврейский вопрос тот, кто сколько-нибудь заботится о своем собственном народе?
Если бы предположить, что Россия навсегда рухнула, утратила свое самосознание, потеряла способность жить сообразно своей собственной психологии, то у нас не стоило бы, пожалуй, ни о чем особенно заботиться. Такая страна была бы осуждена на самое жалкое будущее и, стараясь быть "перекопией с копии" разных "передовых стран", все равно обречена была бы на порабощение другими народами, - евреями или кем другим. Если бы вера в способность России к великому мировому житию была бы окончательно опровергнута фактами, то не большая разница - как и от кого нам погибать.
Но мы принадлежим к тем, которые не утрачивают веры в русский народ, видя его в современном жалком состоянии. Мы помним еще недавние времена тяжких туманов, обволакивавших русские умы, когда, несмотря на это, Россия сумела быстро воспрянуть, как только над нею засияло солнце яркой и определенной национальной политики императора Александра III. Испытания наших дней более тяжки, наше нынешнее падение более глубоко, но это еще не значит, чтобы Россия не в состоянии была и теперь восстать из праха. И когда это произойдет, когда мы приступим к решению "русского вопроса", когда мы возвратим к народу русскому его государство и начнем ставить русскую жизнь на ее собственные основы, то наша родная страна снова сделается могучей нравственной и материальной силой. Тогда мы можем приступить и к решению еврейского вопроса, разумеется, не в том смысле, чтобы посадить евреев господами над собой, а в том смысле, чтобы, сообразно нашим идеалам, обеспечить их благо, дав им для того все потребное, но также и сделав невозможным расхищение ими России, а самих евреев сделав достойными даруемых им благ.
В нынешнем же положении, когда мы не можем дознаться даже того, кто пьет кровь несчастных Ющинских, а под видом еврейского вопроса нам подносят только расширение прав евреев без всякого обеспечения нас в их гражданской добропорядочности, в таком положении человек, сколько-нибудь любящий Россию, не может озабочиваться участью евреев. Пропасть они - не пропадут: это опасность существует не для них, а только для нас. Они проживут и без наших стараний лучше нас. А вот о России действительно следует позаботиться, ибо она находится в положении гораздо более несчастном, так что может лишь завидовать силе и сплоченности евреев и их непрерывно растущей победе над всем миром, а уж особенно их силе среди нас, растерявших все свои идеалы, верования, организацию и заботу о своем коллективном существовании.
Нам важен русский вопрос, который состоит в том, чтобы мы снова стали самосознающей нацией, понимающей саму себя и живущей сообразно со своими сильными, идеальными сторонами. Этот же вопрос даже и не начат разрешением… Самая мысль о русских идеалах доселе объявляется "реакционной" теми, владеющими нами людьми, которые об руку с евреями превратили нашу некогда прекрасную страну в какой-то табор непомнящих родства. Много усилий требуется, чтобы очистить с русского человека эту гнилую плесень революции и вразумить сбитых с толку, растерявших всякое самосознание людей, что не "реакцию", а величайший прогресс, - единственно возможный прогресс, несет России и миру воскрешение русских идеалов. Не скоро мы можем рассчитывать на решение русского вопроса… И до тех пор нам не до евреев.
Единственно, что можно сказать до тех пор, - это то, что всякое расширение прав народа, развращающего нас и составляющего главнейшую опору революции, разрушающей наши нравственные и материальные силы, - расширение прав такого племени уже само по себе составляет признак политического безумия русских, требующих прав для евреев. В современном своем состоянии полной расшатанности Россия неспособна к разумному решению еврейского вопроса и к осмысленному определению прав, которые для евреев нужны и могут быть им даны безопасно для страны. А потому самый элементарный признак политического разума состоял бы у нас теперь в том, чтобы совсем не затрагивать еврейского вопроса, не переменять в пользу евреев ничего в существующем положении до тех пор, пока не будет решен тот русский вопрос, по "директивам" которого получится возможность разумно устраивать судьбы других проживающих в России племен и особенно столь трудного, столь опасного для себя и для других племени еврейского.