Сектанты или кому на Руси жить хорошо

"ЧАСТНАЯ ЛАВОЧКА"
А. В.Полушин

   Под бесцветной обложкой журнала "Религия и право", напоминающей брошюру служебного пользования, на одной из первых страниц портрет: - моложавое лицо, галстук, застывшая голливудская улыбка. Знакомьтесь, Анатолий Пчелинцев, в прошлом военный следователь, заводил дела на молодых людей, уклонявшихся от воинской службы, в основном баптистов.
  В годы перестройки Пчелинцев убеждения поменял и сам сделался баптистом. Открыл свой Институт религии и права и со страниц одноименного журнала стал разъяснять, как увильнуть от армии по "религиозным мотивам".
   Другая не менее любимая тема - нападки на закон о свободе совести и религиозных объединениях, заметно укрепивший духовный суверенитет нашей страны. "Если же ввести в качестве государственной религию большинства, то инаковерующим придется убираться в места компактного проживания - гетто?" - стращает читателей Пчелинцев, немало не смущаясь тем, что гетто - это из истории совсем других стран и континентов. Пчелинцеву все одно. И вот уже на очередной странице - хроника международных встреч. В Вашингтоне он распахивает дверцу лимузина, деловито взбегает по ступенькам американского Конгресса и сдержанно роняет скупые фразы об ужасающем положении "инаковерующих" в пореформенной России
В Страсбурге его слушатели - французские эксперты по правам человека. Еще мгновение, и Пчелинцев уже в Бонне. Оценят ли хладнокровные немецкие послы по достоинству его хлопоты? Можно представить застывший ужас на лицах Биллов, Пьеров и Гельмутов, которым Пчелинцев живописует страдания религиозных меньшинств. Еще бы, конец ХХ века, а тут какое-то гетто.
В России Пчелинцеву уже не верят. Даже бывшие друзья правозащитники так и говорят, словно их Станиславский научил: не верю!
   Взять того же Левинсона, ответственного секретаря палаты по правам человека при президенте РФ, он вынужден признать: "Мы напрасно ему доверились. Подачу жалобы в Конституционный суд на закон о свободе совести он страшно затянул, переключившись на сбор средств под эту акцию. А ведь кроме госпошлины, кстати совсем небольшой, - никаких денег не требуется. В журнале "Религия и право" публично призывали жертвовать средства. Кого они, судей подкупать на эти деньги собирались, что ли?" Левинсон простил бы Пчелинцеву меркантильные соображения, но он заподозрил его в другом - в конфессиональных предпочтениях. Ведь баптистов после принятия нового закона зарегистрировали чуть ли не первыми и без всяких проблем, в то время как от других адептов новых учений, происхождением помоложе, потребовали документов, подтверждающих 15-летний стаж в России.
   А те как правило не спешили их показывать, очень хотелось ощутить себя гонимыми. По словам начальника управления юстиции Московской области Людмилы Забродиной, "свидетели Иеговы", разместившиеся в Подольске, специально затягивали религиоведческую экспертизу, по каждой запятой созванивались со своим центром, где им на ломаном русском объясняли, стоит ли раздувать скандал дальше, или подождать другого повода.
   Не случайна фраза Левинсона: "Религиозная ситуация изначально держится на противостоянии". Прикрываясь риторикой о свободе совести и правах человека, сегодняшнюю Россию силятся превратить в поле битвы сотен религиозных групп, в огромный, вечно кровоточащий Ольстер.
   Обратимся к другому правозащитнику, пострадавшему от настоящих, а не мнимых гонений. Александра Огородникова в 1971 году исключили из Уральского университета "за образ мышления, несовместимый со званием комсомольца и студента" (следствие от бюро комсомола вел Геннадий Бурбулис, и ему принадлежит формулировка). Почти девять лет Огородников отсидел в тюрьмах и лагерях за религиозную пропаганду, неоднократно устраивал голодовки за право верующих иметь Библию. Комментируя ситуацию вокруг закона о свободе совести, он грустно улыбается: "Деятели типа Пчелинцева ловят рыбу в мутной воде, им нужен весь этот шум, чтобы вернуть сюда протестантов".
   Поясняю слова моего собеседника. Помните тотальную духовную агрессию, которой подверглась Россия в начале 90-х? Стадионы и концертные площадки сотрясались от "священных плясок", проповедники не жалели средств на прямую трансляцию откуда-нибудь из Латинской Америки Обслуживала такое количество миссий целая армия наемников, умеющих говорить по-русски. Однако заокеанские "гуру" вскоре почувствовали, что все попытки обратить россиян в протестантские и иные толки практически ничего не дают. На вливаемые средства налипают только нечистые на руку дельцы. Пыл у них поугас, они потихоньку стали собирать пожитки и отправляться "по безводным местам, ища покоя..." А для их доморощенных адептов наступили черные времена. И вдруг - новый закон, устанавливающий более жесткие правила регистрации религиозных объединений. Они этим воспользовались, ведь какой удобный повод для криков о дискриминации, нарушении прав и свобод. "Обратите внимание, кто выступает против закона, - говорит Огородников. - Люди, сделавшие борьбу с православием своей профессией".
   Институт "религии и права". - новенький офис на престижном Ленинском проспекте, на столах компьютеры, принтеры и дыроколы, в стеллажах пахнущие свежей типографской краской брошюры. В приемной ожидающая сенсаций американская журналистка. Ждать долго не пришлось. Юная посетительница, представляющая некую "ассамблею Бога", жалуется: "Хотели зарегистрировать общину, но не сумели набрать десять человек." Юрист института уточняет: "Один из десяти отказался?". Получив утвердительный ответ, ничтоже сумняшеся вздыхает: "На него, конечно, надавили. Но формальный повод признать регистрацию недействительной есть".
   Пчелинцев в беседе со мной сообщает не менее "сенсационные" вещи: "После того как был принят новый закон о свободе совести, в посольство США поступило свыше 20 тысяч заявлений от желающих эмигрировать из России по религиозным мотивам". Большое сомнение у меня вызывает эта цифра. Хотя почему нет. Парень, запишись в "ассамблею Бога", - и прямой билет в штаты! Кстати, Огородников после освобождения из тюрьмы в начале перестройки поучаствовал в подобной компании. Тогда на постоянное жительство в США спешили пятидесятники. Выезжающим предоставлялись льготы, пособия, жилье. Огородников был потрясен огромным числом проходимцев, желающих за любые деньги попасть в заветный список гонимых. Вся эта демонстративная истерия была бы просто противна, если бы не использовалась для политического давления на нашу страну.
   Сегодняшняя лихорадочная жизнедеятельность института не обходится без западных инъекций. На деньги Сороса институт вкупе с советом по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ организует семинары по переподготовке работников администраций различных уровней. Странная забота религиозном просвещении чиновников, если учесть, что тот же Сорос отказал российскому лицею в помощи только на том основании, что в его названии присутствует слово "христианский".
"Тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И пришед находит его незанятым, выметенным и убранным;
   Тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и вошедши живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого", - так написано в Евангелии о блужданиях злого духа. Очень уж ему хочется вернуться. И вернется, если понадеявшись на новый закон, оставим наш дом пустым, если не найдет он в наших сердцах Православной Веры, если не потрудимся все вместе ради нее.