Северокавказский удел

ПРЕДАВАЯ РУССКИХ В ЧЕЧНЕ, МОСКВА ГОТОВИЛА СЕБЕ КАМЕННЫЕ МОГИЛЫ
А.В.Полушин

В 1991 году в Доме аспирантов и студентов Московского Университета был такой случай. Ночью подгулявшая компания студентов-кавказцев, преимущественно чеченцев, высыпала на улицу и во все горло стала орать, обращаясь к окнам многоэтажного общежития: "Все русские - говно! Все русские - трусы! Все русские - свиньи!".
Сам я в ту пору был в отъезде, и эту историю мне рассказали мои соседи по комнате. Они все слышали, но не решились выйти наружу. В каждой отдельной норке огромной общаги, наполненной молодыми, вступающими в жизнь людьми, эти крики были хорошо слышны. Но не вышел никто. И до сих пор, испытывая в душе стыд и гнев, я спрашиваю себя: а хватило бы у меня мужества выйти к этой беснующейся толпе, окажись я тогда в общежитии? Спрашиваю и не могу ответить...
В качестве какого-то оправдания студентов Университета можно сказать, что к проявлению такого рода оголтелого национализма мы были тогда совершенно неготовы. Мы выросли в многонациональной стране и слова о дружбе народов всегда принимали за чистую монету. Я знал, что я русский, гордился этим, но, честное слово, не думал о том, что это как-то отделяет меня, делает выше или ниже кого-то другого. Но это продолжалось только до той поры, пока я не столкнулся с чеченцами и с их сатанинской гордыней. Кто-то столкнулся с этим раньше - в армии, пройдя через горнило "землячеств", переплюнувших своею жестокостью пресловутую "дедовщину". Я - в Университете, увидев эту замкнутую только на себе националистическую стаю, уже тогда замеченную в нечистых криминальных делах.
Что же творилось в это время на исторической родине чеченцев? Об этом красноречиво говорят краткие свидетельства граждан нечеченской национальности, живших тогда в республике:
"В феврале 1993 года чеченцы убили на улице мою соседку. Ей пробили голову. Переломали ребра, изнасиловали. В квартире рядом была также убита женщина, ветеран войны Елена Ивановна. В 1993 году жить стало там невозможно, убивали кругом, машины подрывали прямо с людьми. С работы русских стали увольнять без всяких причин. В квартире убили мужчину 1905 года рождения. Девять ножевых ран нанесли ему, дочь его изнасиловали и убили тут же, на кухне" (А. Кочедыкова, проживала в Грозном).
"В феврале 1994 года пришли в нашу квартиру чеченцы с автоматами, привязали меня к кровати и стали избивать в присутствии детей двух и семи лет. Они хотели завладеть квартирой. Старший сын пытался развязать мне руки, но увидевший это чеченец наступил ему ногой на руку. Вырвавшись, я побежала к отцу на работу. По дороге встретила полицейский патруль. Просила о помощи, но они так и не приехали. 11 или 12 декабря я сама точно видела, как у женщины из нашего дома отбирали 3-летнего ребенка. Она стала защищаться, но ее и мальчика застрелили". (Марина Камакина, родилась и жила в г. Грозном, русская).
Таких свидетельств - сотни. Я умышленно не пишу о тех зверствах, которые были совершены после ввода федеральных войск: для них у чеченцев был хотя бы повод. Из своих журналистских встреч навсегда остался в памяти отстраненный, глухой голос четырнадцатилетнего русского паренька, беженца из Грозного, рассказавшего, как на его глазах и глазах матери чеченцы сожгли его старшего брата за отказ вступить в армию Дудаева. Помню плачущего старика-осетина, прошедшего всю Великую Отечественную войну, но не видавшего таких зверств и издевательств, которым подверглись его земляки в Пригородном районе Осетии от рук чеченских и ингушских националистов. Там же, в Пригородном районе, в селении Тарском, глава местного самоуправления Славик Елиозович Демеев подарил мне книгу: "Ингуши и чеченцы в семье народностей Терской области", изданную еще в 1911 году. Развернув ее, я с изумлением обнаружил уже знакомую мне страшную хронику преступлений, только совершенных в другую эпоху.
"Близ хутора Васильева, на земле аула Шама-Юрт, убиты два казака (станицы Калиновской и Савельевской), 16-ти летняя девица и 10-летний мальчик, которые все брошены в стог сена и сожжены. Мальчик, как видно, горел даже живым, а, может быть, и остальные.
"В 1908 году опять-таки убит даже 13-летний мальчик Павел, сын нашего старшины, Щеткина, служащего на этой должности вот уже 12 лет, - как месть за справедливую службу Щеткина. И все это остается безнаказанно. Что же касается грабежей и воровства, то им не может быть и конца".
Обратите внимание на эту фразу "и все это остается безнаказанно". Этот вопль мирного населения о защите так и не был услышан. Но вернемся к истории.
Русские жили на Кавказе еще в стародавние времена. Вспомним хотя бы Тмутараканское княжество домонгольской Руси, столица которого находилась недалеко от нынешней Тамани. О поселениях гребенских казаков в районе Терека было известно еще со времен Ивана Грозного. В этом плане мы такие же коренные жители Северного Кавказа, как и все другие населяющие его народы.
Ну, а что же чеченцы? При каждом потрясении основ нашего государства они всегда наносили ему удар в спину.
В 1918 году, возвращаясь с турецкого фронта в охваченную безвластием страну, атаман Шкуро так описывал свое путешествие из Баку в Минеральные воды. "Нам подали составы, и мы тронулись на Грозный. Это путешествие по железной дороге останется надолго в моей памяти. Мы проезжали местами, где еще недавно кипела отчаянная война между отстаивавшими свои очаги местным русским населением и горцами, решившими изгнать его из пределов своих стародавних земель... Одичавшие собаки бродили и жалобно выли на пепелищах и, голодные, терзали раскиданные всюду и разлагавшиеся на солнце обезглавленные трупы русских поселян, жертв недавних боев".
Пройдет 25 лет с описанных белым атаманом событий и уже представители Красной Армии перед лицом новой беды вынуждены будут докладывать в центр о положении в районах Чечено-Ингушской АССР.
"При приближении линии фронта в августе-сентябре 1942 года антисоветские авторитеты, связавшись с немецкими парашютистами, по указаниям немецкой разведки организовали вооруженные выступления в Шатоевском, Чеберлоевском, Итум-Калинском, Веденском и Галанчожском районах.
В марте 1942 г. из 14 576 человек дезертировало и уклонилось от службы 13 560 человек, которые перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам.
Группа чеченцев под руководством Алаутдина Хамчиева и Абдурахмана Бельтоева укрыла парашютный десант офицера германской разведслужбы Ланге и переправила его через линию фронта. Преступники были награждены рыцарскими орденами и переброшены в ЧИ АССР для организации вооруженного выступления.
На 1 ноября 1943 года в республике оперирует 35 бандгрупп. Свыше 4 000 человек - участников вооруженных выступлений 1941-1942 гг. - прекратили активную деятельность, но оружие - пистолеты, пулеметы, автоматические винтовки - не сдают, укрывая его для нового вооруженного выступления, которое будет приурочено ко второму наступлению немцев на Кавказ".
В феврале 1944 года за 7 дней была произведена массовая депортация чеченцев и ингушей. Несмотря на столь короткие сроки она готовилась со всей тщательностью и в обстановке полной секретности. Всего за время проведения операции при оказании вооруженного сопротивления и попытках к бегству погибло 50 чеченцев и ингушей. В пути следования родилось 56 человек, умерло 1272, в основном больные и старики. К моменту прибытия эшелонов в Казахстан и Киргизию было подготовлено 75 тысяч помещений, мука и крупы. Сельхозбанк получил указание выдать спецпереселенцам ссуды на строительство домов. По постановлению СНК СССР каждая семья могла получить по одной голове крупного рогатого скота в счет погашения долга за оставленный на родине скот.
А в это время другие эшелоны с русскими, дагестанцами, осетинами, уходили на Запад, где в тяжелых боях за Родину отдавали свои жизни во цвете лет и сил...
Возвращение репрессированных в 1957 году сразу пополнило список жертв террора. В одной станице Тарской за все так называемые мирные годы жизни было убито 37 человек, около 50 получили ножевые ранения. Но пожар широкомасштабного конфликта раздуть тогда не дали. Его тушили не столько полицейскими мерами, сколько передачей исконно казачьих земель в состав Чечено-Ингушетии (около 4 тысяч кв. километров), различными кредитами и мерами по развитию этой национальной автономии. Страсти поутихли, но уголья годами копимой ненависти продолжали тлеть. С приходом к власти Дудаева началось открытое преследование всего нечеченского населения республики. Но Москва предпочитала не видеть этих страданий, не слышать русских слез.
На территории России чеченцы стали совершать террористические акции с захватом заложников и угоном воздушных судов еще в октябре 1991 года. Продолжили их и после подписания Хасавюртовских соглашений. Прогремели взрывы в Армавире, Пятигорске, Владикавказе, Каспийске. Но только когда гроза разразилась в самой столице российские политики, наконец-то перестали делать вид, что ничего не происходит. Но даже теперь, когда в своих домах стали гибнуть сотни ни в чем не повинных людей, - все же находятся те, кто готов оправдывать террористов, кто уверяют нас, что "у преступности нет национальности". Но дело-то как раз в том, что преступниками они себя и не считают. Спросите у любого члена чеченской преступной группировки - кто он? И он ответит, что он борец против русских и ненавистной ему России. Бандитизм - просто одна из форм этой борьбы. И в этом смысле их преступность имеет ярко выраженную националистическую окраску.
Да, конечно, не все чеченцы готовят взрывы. Но достаточно того, что люди, захватившие там власть, именно таковы. И народ с этим ничего поделать не может, нравится ему это или не нравится.
Мы выбрали Ельцина, "демократию", бесхребетность государства и проевшую его коррупцию. Это наш выбор. Они выбрали Дудаева, ненависть к русским, стремление жить так, как жили 200 лет назад. Да, Басаев - бандит, но это их бандит. И если мы за чеченцев сделаем их грязную работу, снова пошлем туда войска "наводить конституционный порядок", рано или поздно кто-то снова выстрелит нам в спину. Жить со своими бандитами - это их головная боль. Наша задача - не дать этой раковой опухоли распространиться на всю Россию, локализовать ее. Ни одного убийства, ни одного похищения людей больше не оставлять без ответа. И делать это не на словах, а на деле.
Пока не прекратятся теракты и вылазки с территории Чечни, помимо жестких мер силового воздействия, необходимо закрыть любые виды транспортного сообщения с ней - это постоянный источник подпитки террористами и оружием, прорубленный стараниями Рыбкина и Черномырдина.
Еще остается одно слабое место на границе - Ингушетия. У руководства республики еще есть небольшой отрезок времени, чтобы решить, куда они все-таки поведут свой народ - к международному терроризму или к жизни вместе с Россией.
Нужно четко в законе положить конец практике двойных стандартов. Все народы равны на территории Российской Федерации. Не должно быть титульных и нетитульных наций. Межэтнический мир в России недостижим за счет подавления национального самосознания одного большого народа в пользу многих маленьких.
Но ... все эти пожелания к власти, которая пока еще ничем не заслужила права называться патриотической. Уповать на ее твердые и последовательные решения мы не можем. Эта власть вернула нас во времена Батыя, когда никто ни от чего не защищен. И поэтому мы должны научиться защищать себя сами. Должны научиться драться, должны подставлять плечо тому, кто рядом.
Наш враг хорошо разбирается в человеческих слабостях. Он не остановится ни перед какой низостью для достижения своих целей. Его почерк - беспредел. Но если мы не хотим, чтобы наши дети стали рабами, противопоставить этому террору мы должны встречный контртеррор. Нельзя уповать на то, что мы большой народ. У представителя большого народа всегда много иллюзий на счет того, что кто-то за него сделает его работу. Но когда выходишь на бой, выходишь не с большим народом за спиной, а один на один. А чаще складывается так, что выходить приходится одному против сплоченной в своей ненависти стаи. Их ненависть сильнее. Так ненавидеть мы не умеем. Но наша любовь выше. И дело наше правое. И если мы найдем в себе мужество выйти на этот бой - мы победим!