Будни и праздники Господнего Лета
Н.Е. Сухинина

3 октября 1873 года родился выдающийся русский писатель Иван Сергеевич Шмелев.
Есть ли в вашем доме его книга "Лето Господне"? Если нет, купите, не пожалеете. Воистину, это бесценный подарок для православного человека.

Бомбили Париж. Было утро, когда недалеко от дома упали сразу четыре бомбы, превратив в развалины два здания напротив. Обычно Иван Сергеевич вставал рано, а тут залежался в постели. Это и спасло ему жизнь. Окна разбиты вдребезги, спинку его рабочего кресла насквозь изрешетили острые осколки. Стекло хрустит под ногами, хлопают пустые рамы, ветер гуляет из угла в угол. Маленький листок бумаги влетел в комнату и, слегка покружив над письменным столом, опустился прямо ему под ноги. Он поднял картинку. Это была репродукция "Богоматерь с Иисусом" итальянского художника Балдовинетти. Как залетела она сюда? Видимо, Царице Небесной было угодно сохранить жизнь русскому писателю - эмигранту, больному и одинокому, в продуваемом ветрами Париже. На следующий день в одном из православных храмов он отслужил благодарственный молебен. И - за работу.
Старается много писать, продолжает роман "Пути небесные". О спасении души человеческой. Сюжет романа, но если в нескольких словах, таков: молодую послушницу Дариньку уводит из монастыря, женатый человек. Девушка с головой окунается в мирские соблазны, мечется по жизни и, устав, едет к старцу Варнаве, который и определяет ее дальнейший путь: жить рядом с тем, кто увел ее из монастырской кельи, до конца исполнить свой земной долг. И она приводит сомневающегося героя к Богу. А сама трагически погибает.
"Пути небесные" Шмелев посвятил светлой памяти своей супруги Ольги Александровны. Знавшие семью Шмелевых находили в Дариньке много схожего с Ольгой. Что тут удивительного? Они прожили долгую и счастливую жизнь. Он пишет ей перед свадьбой: "Мне, Оля, надо еще больше молиться. Ведь ты знаешь, какой я безбожник". Студент юридического факультета Московского университета многим обязан в своем духовном становлении именно ей, худенькой, синеглазой девушке, дочери генерала Охтерлони, героя обороны Севастополя. Это она предложила свадебное путешествие не куда-нибудь, а на Валаам. Книга "На скалах Валаама" вышла в феврале 1897 года. Расходилась она вяло, почти весь тираж Шмелев продал за гроши букинистам. А в начале первой мировой войны ни у одного букиниста найти книгу было нельзя.
Почти десять лет Шмелев не писал ничего. Но в Троице-Сергиевой Лавре известный на всю страну старец Варнава положил руку на голову Ивана, который пришел за благословением. Благословение было получено, но кто знал, сколь неровным, долгим и страдальческим окажется этот путь.
Иван Сергеевич пишет для газет и толстых журналов небольшие повести, рассказы, сказки для детей. Особенно любит сказовую форму, она позволяет сохранить речь героя, ее взаправдашность. Герой "Человека из ресторана" Яков Софронович Скороходов всю жизнь в услужении, сына тянет, дочку растит, чаевые собирает пятак к пятаку. Много страдает, но сохраняет в себе что-то такое особое, цельное, чему и слова не подберешь. Много лет спустя, битые жизнью, ослепленные революционными всполохами, голодные, Иван Сергеевич и Ольга Александровна оказались в Феодосии. Была зима 1921 года. Ехали из Алушты... на бревне, положенном поверх тележных колес. "Ноги очень мерзли, думала, не доеду", - без особых эмоций рассказывала Ольга Шмелева Вере Николаевне Буниной. Зарегистрировались в коммунальной столовой, 200 граммов хлеба в день. Пришли, а столовая закрыта, хлеб кончился. И вдруг подошел человек, оглянулся по сторонам, тихо спросил: "Вы Шмелев? Это вы написали "Человек из ресторана"? "Шмелев рассеянно кивнул. Незнакомец вложил ему в руку сверток, завернутый в белый холст. Хлеб! Целая буханка! Шмелев считал эту буханку лучшим своим гонораром. "Голод отошел, мы остались живы. Спасибо человеку, давшему нам хлеб", - писал он в одном из писем. И еще крымская история. Иван Сергеевич как офицер запаса царской армии получил повестку немедленно явиться в штаб. Шмелев шел на регистрацию как на верную смерть, потому что знал, что вызванные офицеры арестовывались и увозились в Ялту для расстрела. Начался допрос: "Фамилия?" - "Шмелев Иван Сергеевич". Комиссар опустил голову, сделал вид, что записывает, а сам кивком головы отпустил писателя. Спас от верного расстрела. Иван Сергеевич даже лица не разглядел, так низко тот опустил голову.
"Человек из ресторана" сделал Шмелева известным. Талант был признан. И процветать бы ему, крепнуть на своей земле, питаться ее самобытными соками, течь в сердца народные и выплескиваться из сердец благодарностью и любовью. Но нет пророков в своем отечестве. Сын Шмелевых Сергей вступил в Добровольческую армию Деникина в Туркестане, был ранен, после отравления газом с туберкулезом легких уволен с военной службы. Он приезжает к родителям в Крым, работает в штабной канцелярии, ему 24 года, но он уже инвалид. Осенью 1920 года его сажают в подвал вместе с другими офицерами и священниками и в январе 1921 года расстреливают. Иван Сергеевич еще не знает этого, ходит по кабинетам, посылает запросы, получает отписки "выслан на север". Молит о помощи Серафимовича, Горького, Вересаева, Луначарского. Просит выдать тело сына или хотя бы сообщить, где он зарыт. Рединс, уполномоченный ВЧК, пожимает плечами: "Чего вы хотите? Здесь, в Крыму, такая каша". Много лет спустя Шмелев узнает, кто расстрелял его сына венгерский коммунист Бела Кун с особистами Зотовым и Островским. Последний отличался особой жестокостью. Сережу застрелил он.
Страшная неизвестность измучила Ивана Сергеевича и Ольгу Александровну. Писатель в одночасье сгорбился, поседел, резко ухудшилось зрение. Они возвращаются в Москву, на Малую Полянку. Тоска по сыну, страшная депрессия. Ему предоставили возможность поехать за границу для лечения, и осенью 1922 года семья Шмелевых выехала в Берлин. Из письма к Бунину: "Как пушинки в ветре проходим мы с женой жизнь. Где ни быть - все одно…" Бунин приглашает их в Париж. Едут. Здесь ненадолго сходятся с Мережковским и Гиппиус. Летом 1923 года Шмелевы решают в Москву не возвращаться. Романом "Солнце мертвых" начался эмигрантский период его творчества. Роман написан от имени немолодого интеллигента, оставшегося в "красном" Крыму. Потом Шмелев пишет "Историю любовную", много рассказов. Часто болеет, мучает застарелая, еще московская, язва желудка. И много страдает - критики нового времени не могут простить писателю его желания быть свободным и с удовольствием его ругают. Конечно, это задевает его, он пытается оправдаться. Жизнь во Франции благополучной не получилась. Правда, к 35-летнему юбилею литературной деятельности Ивана Сергеевича, осенью 1930 года, Шмелевы уже имели небольшую квартиру на улице Россиньоль. Его поздравляли читатели, друзья, коллеги. Писатель был тронут, услышать "слово доброе, - что коняге овсеца всыпать", - признается он своему давнему приятелю генералу Деникину. И, называя себя русской Сивкой, продолжает: "А устала Сивка, устала. Дорога-то чужая, незнаемая, и ямщики с пьяных глаз дерутся. Русским шажком движется Сивка, а надо чтобы по-европейски шла. Но спасибо, что еще доброе слово слышит". Да, он особенно болезненно стал ощущать чужую дорогу, намыкавшись по ее обочинам. А русское сердце так жаждало русского. И Шмелев берется за "Богомолье". Пишет с удовольствием, помногу, отложив начатые рассказы и повести. Пройдет время, "Богомолье" и "Лето Господне" будут признаны лучшими шмелевскими работами. Наверное, так ему было легче. Он тосковал по России, питался ее соками, сердце щемило от жалости и любви.
… Незадолго до нашествия Наполеона крестьянин Иван с молодой женой Устиньей на телеге, запряженной одной лошадью, приехал в Москву и построил на Калужской улице деревянный дом. Здесь и родился их правнук Иван Шмелев. Шмелевы торговали щепным товаром, после Наполеона Москва быстро отстраивалась. Мальчик Ваня рос в родном Замоскворечье в любви и холе, среди простых чистых сердцем людей. И почему, в какую дурную минуту назвал Замоскворечье "темным царством" известный критик? Отец Вани был не из образованных, всего своим трудом добился, продолжая купеческую родовую линию. Шмелевских рабочих даже царю представили за надежные помосты и леса, которые установили они в храме Христа Спасителя. "Папашенька" на Пасху устраивал иллюминацию на всю Москву, его люди сооружали трибуны для публики на Страстном бульваре, когда открывали памятник Пушкину. Мать Вани, Евлампия Гавриловна Савина, тоже купеческого рода, до Вани родила мужу двоих девочек и двоих мальчиков и еще девочку после Вани. Вот так жили замоскворецкие купцы Шмелевы, трудились в будни, отдыхали в праздники. Прочитайте "Лето Господне" и вы окунетесь в православную Москву. Он так и остался родом из детства, Иван Шмелев.
Все, что увидел и запомнил в Москве мальчик Ваня, воссоздал писатель-эмигрант, навеки ее потерявший. Врачуя себя, врачевал читателей: своим талантом он творил Россию, дарил Россию тем, кто от нее оторвался и без нее страдал. "Лето Господне" - это Красная книга, куда внесена русская душа. Читаешь и удивляешься - вон как оно было. И печалишься - потому что ушло…
22 июня 1936 года умерла жена Ольга Александровна. Горе сломило писателя - сорок один год они не разлучались. Однажды, в порыве страшной тоски воскликнул, обращаясь к жене: "Чувствуешь ли ты, как я одинок?! Ответь каким-нибудь знаком, чтобы я знал, что ты меня слышишь". Через несколько дней он получил письмо от совершенно незнакомой женщины из Голландии: "Не думайте, что вы одиноки…" - так оно начиналось. И подпись: Ольга Александровна. Но и это еще не все: письмо пришло 11 июня, в день рождения его жены. Незнакомая поклонница шмелевского таланта Ольга Александровна Бредиус-Субботина вот таким мистическим образом выразила ему свою любовь и поддержку.
Потянулись годы одиночества. Да, он работает, дарит Россию тем, кто ее лишился, радуется, что в СССР его знают и читают. Друзья поддерживают старого, больного писателя, присылают посылки. Очень плохо с топливом, и опять выручают благодарные читатели. "Я был потрясен. Бедная женщина с 16-летней дочкой, читатели мои, неведомые мне, вошли ко мне с двумя мешками и сказали: "Слыхали, что холодно вам… Мы пришли топить печку".
Несмотря на хвори и слабость, Шмелев отправляется в Ригу, желая и исполнить то, что не успела Ольга - посетить древний Печерский монастырь. На границе между Россией и Эстонией - древняя крепость Изборск. Отсюда можно увидеть Россию. Старый русский писатель жадно всматривается в даль, эстонский пограничник предложил ему бинокль, проводил на пограничную вышку. "Да, да! - закричал он, - я вижу Тригорское!" Видел ли? Кто знает, все-таки далековато. А когда спустился с вышки, подошел вплотную к колючей проволоке, просунул руку, сорвал несколько полевых цветочков, приложил к русской земле старую ослабевшую ладонь.
Безрадостные дни эмиграции сопровождались клеветническими нападками советской литературной братии, хотел покоя. Нуждался, даже недоедал. Немец, переводчик его рассказов, попросил его прислать экземпляр "Лета Господня" и получил ответ: "У меня нет "Лета Господня", а купить нет денег. Да, я жив, уцелел, но в такой слабости, что вряд ли окрепну". Правда, после операции, в декабре 1949 года он говорил:
"Бог дал грешнику жизнь, и это обязывает. Хочу жить настоящим христианином и смогу это осуществить только в церковном быту". В последнее время он часто заводил об этом разговор с друзьями. Ему хотелось монастырского покоя и тишины, неспешной молитвы и тихих праздников. И 76-летний Иван Сергеевич Шмелев летом 1950 года отправляется в монастырь Покрова Божией Матери в 150 километрах от Парижа. Наконец-то! Распаковал вещи, распахнул окно в зелень монастырского сада, постоял, вдыхая свежий воздух летнего вечера под негромкий колокольный звон. И спустя несколько часов умер. Не ошибемся, посчитав это Божьим подарком: не в злобе и смятении, а в ликовании душевном закончилось его Господне лето.