"Прошу слова"

БЕЗ КОЛЬЧУГИ
Ю. М. Поляков

Среди утрат последнего десятилетия есть одна не всеми осознанная, но чреватая страшными последствиями. Я имею в виду постепенную утрату нашим обществом патриотического сознания. Патриотизм - это иммунная система народа, а если прибегать к военным сравнениям - кольчуга. Когда в обществе ослабевает патриотизм, начинаются исторические болезни - смуты, самозванство, по-дурацки проигранные войны, презрение к ратному труду, экономическое запустение при наличии всех условий для процветания, приход во власть людей, которых и к весам-то в гастрономе нельзя подпускать, не то что к государственной казне.
Важнейший, я бы сказал, системный элемент патриотизма - ратное сознание. Оно залегает в архитипических глубинах человеческой души. Это совершенно особое чувство, обостряющееся в тревожные времена. Кстати, и разрушение ратного сознания умело осуществляется на тех же глубинных уровнях. И совсем не случайно наш телеэфир заполонен боевиками, в которых бравые американские солдаты лихо режут русских недоумков, одетых в некую пародию на советскую военную форму. И совершенно не случайно стали уже привычными сообщения типа: " ...рядовой Н-ской части расстрелял из табельного оружия товарищей по этому самому оружию и скрылся. Ведутся поиски. На место трагедии вылетела специальная комиссия Министерства обороны..."
Когда в 1981 году я закончил повесть "Сто дней до приказа", меня начали вызывать в различные кабинеты на разнообразные беседы. И я узнал много такого, что в ту пору, естественно, в прессу не попадало. Среди этой информации было достаточно и грязи, и трагедий, но того, что происходит сейчас в армии, не было. Не было срочников, регулярно превращающих караулки и казармы в стрельбища. Не было эпидемии самоубийств среди офицеров. Не было генералов, торгующих военным имуществом, как кавказцы марокканскими мандаринами. Не было!
Что же произошло? Если коротко и пунктирно, то следующее. Любая революция (а у нас в стране произошла самая настоящая буржуазная революция) первый удар наносит по силовым опорам свергаемой власти. Одной из таких опор и являлась Советская Армия. Заодно был нанесен и мощнейший удар по ратному сознанию людей. Вспомните газетно-телевизионную истерику вокруг двух дачных холодильников покойного маршала Ахромеева, вспомните попытку полководцев Великой Отечественной (ее как раз стали тогда именовать пренебрежительно - ВОВ) представить эдакими бездарными кровопроливцами! Я не обольщаюсь: моя повесть вопреки авторской воле тоже активно использовалась в этих целях. Писатель - невольник эпохи. Нам казалось тогда: если бросить свет правды на уродливое явление, то оно, корчась, исчезнет, как упырь при солнечных лучах. Увы, оказалось, есть множество разновидностей зла, которые только жиреют и свирепеют от гласности. С подобным злом расправляться следует без шумных оповещений общественности. Это урок многим деятелям культуры.
Со временем "опускание" армии стало перманентным и уже превратилось чуть ли не в традицию. Как-то меня пригласили в популярную молодежную телепрограмму "Партийная зона" - поздравить парней с 23 февраля. Одновременно со мной поздравляла молодежь и одна навязчивая эстрадная парочка. Так вот, их поздравления свелись к пожеланию призывникам как можно успешнее закосить от армии. Это было сказано с удовольствием. Среди людей, самоназвавшихся современной российской элитой, дурной тон - любить армию. На смену зачастую казенной армейской романтике советской эпохи пришла романтика "закашивания". Призывник как бы заранее идет в подчеркнуто неуважаемую обществом "солдатчину". Лишь только вековая мощь ратного сознания русского народа обеспечивает еще существование армии и проведение два раза в год призывов.
Но почему же казарма (это очень волнует сегодня солдатский матерей!) со страшной регулярностью превращается в стрельбище? А чего же вы хотите, если с утра до вечера стреляют - по телевизору, на улице? Если слово "киллер" превращается в заурядную профессию: предприятию требуются столяр, киллер и слесарь… Пустить в ход АКМ сегодняшнему бойцу психологически гораздо проще, чем, скажем, во времена моей срочной службы. О "чеченском синдроме" даже не говорю - настолько это очевидно! А тут еще катастрофа офицерского корпуса...
Когда-то поэт-фронтовик Георгий Суворов, погибший при освобождении суверенной ныне Эстонии, написал: "Есть в русском офицере обаянье..." Есть. Осталось. А вот хрестоматийные строчки - "слуга царю, отец солдатам" - воспринимаются сегодня, к сожалению, чуть ли не иронически. Какому царю? Тому, кто министра обороны, как клоуна, наряжает то в китель, то в пиджак? Тому, который не желает даже пятнадцать минут слушать доклад о военной реформе, разрабатывавшейся годами? Тут все ясно - такого Верховного главнокомандующего в России никогда еще не было и, надеюсь, больше никогда не будет. Отец солдатам? Какой отец, если офицер, сидя без зарплаты, собственных детей прокормить не в состоянии?! Это культура способна выжить, если ее финансировать по остаточному принципу, а армия не может! О каком воспитании личного состава можно вести речь, если прежняя система политработников развалена под радостные крики революционных завлабов и завклубов, а новая не создана?
А все-таки странно. Вроде бы буржуазная революция победила: у нас теперь уже есть свои владельцы заводов, газет, пароходов, свои олигархи, свои безработные и бездомные… Самое время относиться к армии как к опоре собственного, а не прошлого режима. Нет, не относятся... Может быть, потому что за последние годы армия стала у нас и в самом деле рабоче-крестьянской - то есть классово чуждой нынешним хозяевам жизни, а значит, и опасной?
Почему в конце ХХ века, когда те же американцы впихивают своей ребятне идею патриотизма вместе с первой жевательной резинкой и вбухивают в воспитание державного сознания огромные деньги, мы оказались без кольчуги? Причины уходят далеко в глубь российской истории. Возьмем ближайшие... Когда в борьбе за власть в Кремле "демократы" начали крушить СССР, советский патриотизм был обречен. Само слово "патриотизм" стало ругательным, а один бард-шестидесятник даже назвал его "кошачьим чувством". Более того, произошло нелепое разделение общества на "патриотов" и "демократов", а это примерно так же, как если делить население на рыжих и знающих иностранные языки.
В последние годы, поняв гибельность отсутствия державной идеологии, власть пытается вернуть из ссылки "патриотизм". Но дело идет туго. Даже теледикторы никак не могут унять судорогу в голосе, когда произносят эти слова: "патриот", "патриотический"... Вот и Н. Сванидзе, известный тем, что перепутал как-то в эфире комсомол с гитлерюгендом, заявил недавно, что патриотической части населения, к примеру, передача "Парламентский час" нравится, а остальным, и ему в том числе, не очень... Возникает вопрос: а как еще, если не патриотично, может быть настроен гражданин своей страны? Представьте себе американского политика или журналиста, поднявшегося на трибуну конгресса со словами: "Знаете, я вообще-то настроен не патриотично, но..." Уверяю вас, это будут последние его слова, сказанные с высокой государственной трибуны. Далее он будет витийствовать исключительно в кругу своей семьи.
Кстати, случай с Н. Сванидзе очень показателен, ибо патриотизм возвращен из ссылки как бы условно. Власть медлит опереться на созидательную мощь обостренного патриотического сознания. Власть ведь оказалась в сложном положении. С одной стороны, даже последняя кремлевская мышь понимает, что выход из духовного и экономического кризиса, возрождение изничтоженной армии неизбежно потребуют от народа жертв и лишений во имя будущего Отечества. С другой стороны, как только патриотическое сознание окрепнет, многие деятели, пребывающие или побывавшие у власти в последнее десятилетие, будут вынуждены ответить на самые разные вопросы - про Крым, про миллионы русских, отданных на глумление "этнократическим демократиям", про миллиарды долларов, вывезенных за рубеж, про рукотворную демографическую катастрофу, про постыдную утрату страной своих вековых геополитических позиций, про ограбленное поколение победителей и про многое, многое другое... История показывает, что обычно на такие вопросы отвечают не в мемуарах, а в зале суда. Вот власть и медлит. Обобранный народ устраивает тем временем стотысячные мирные шествия. Западные демократии ведут себя на планете, как техасские спесивые ковбои в родном салуне. А Россия продолжает жить без кольчуги...