Кто сделал из Басаева героя?

Очередная годовщина трагических событий в Буденновске является весьма хорошим поводом для того, чтобы уже с учетом знания того, что произошло после, попытаться оценить действия российской власти.

Буденновск - это безответственность во всем. Безответственность руководства страны, делавшего вид, что не понимает, что в Чечне мы имеем дело с жестокими, хитрыми и высокопрофессиональными боевиками, которые к тому же русских за людей не считают и не собираются соблюдать какие-то писаные и неписаные правила. Безответственность силовиков, которые к тому времени решили, что сепаратисты повержены и ожидать от них нечего. Безответственность местного руководства, которое не удосужилось обратить внимание на исчезновение чеченских семей из города за несколько дней до трагедии. Безответственность и непрофессионализм переговорщиков, которыми Басаев крутил как хотел. Безответственность антитеррористических подразделений, которые даже не смогли организовать нормальное взаимодействие друг с другом. Безответственность журналистов, которые откровенно подыгрывали террористам. Все это известно. Но надо сказать и о политической безответственности высшей российской власти.
Прецедент, который создал бывший уже премьер В. Черномырдин, в действительности не просто опасен - он страшен. Впервые один из высших руководителей правительства, - а с учетом отъезда президента на "очередную встречу друзей" в Галифакс и пребывания его там в состоянии, прямо скажем, ограниченной дееспособности, -высший руководитель государства не просто пошел на переговоры с террористом, но фактически выполнил все его требования. Такого в мировой истории еще не случалось, ибо все цивилизованные государства придерживаются одного совершенно стабильного принципа: они не ведут переговоров с террористами, а если и ведут - то не дают им никаких обещаний, а если и дают их, то никогда своих обещаний не выполняют. Мы, как всегда, пошли своим путем.
Восторги "демократической" общественности, в массовом порядке как по команде выплескивавшиеся на телеэкраны после того, как Басаев почти с оркестром отъехал из "зачищенного" города, понятны. "Прогрессивная общественность" симпатизировала чеченцам и даже почти публично собирала деньги для Дудаева, хотя дико было видеть "солдатских матерей", собиравших на Пушкинской площади деньги, на которые затем покупалось оружие, из которого стреляли по их сыновьям. И конечно, московским демократом был симпатичен этот рубаха-парень, который показал "партии войны" ее место, да и вообще оказался очень фотогеничен.
Есть много объяснений, почему премьер, будучи всегда жестоким, так "поплыл". Думается, самые верные объяснения в таком случае - наиболее циничные. Черномырдин просто увидел прекрасную возможность заявить о себе как о политической фигуре, как бы сыграв на контрасте: президент трусливо отъехал за рубеж, предоставив право расхлебывать ситуацию "стрелочникам", а премьер, об которого Ельцин уже тогда частенько вытирал ноги, взял да и решил проблему. Ведь именно с Буденновска и началась в полном смысле этого слова политическая карьера, которая закончилась в феврале этого года, именно тогда он, видимо, окончательно поверил в то, что сможет управлять государством. Достаточно вспомнить триумфальное для Черномырдина заседание правительства через несколько дней после Буденновска, на котором именно он ощущал себя героем, а президент с дрожащими руками подобострастно пел ему панегирики. А раз так, то никакие разговоры о высших интересах государства, о будущем России, о том, как эти шаги отразятся на ходе конфликта и настроениях общества, не могли остановить бывшего газовика. Да и советовать было особенно некому, ибо если вспомнить всю ту публику, которая крутилась на заднем плане кабинета премьера, когда он общался со своим партнером Басаевым, то легко понять, что это были люди, более обеспокоенные своей личной политической судьбой, нежели судьбой страны.
Но понимал ли тогдашний премьер В. Черномырдин, что он в тот момент делал? Черномырдин, конечно, сам себя оправдывал тем, что он спасал людей. Отчасти это так. Но спасая жизни части буденновских заложников, он обрек на гибель людей в Кизляре и Первомайском, он открыл дорогу взрывам в московских троллейбусах, он дал старт и сегодняшним массовым похищениям людей. Ибо сила терроризма заключается даже не в его фантастической телегеничности, а в силе прецедента политической эффективности. Сила терроризма - в слабости власти. И премьер не мог не понимать, что, отпусти Басаева, и тот станет героем не только в Чечне, но и на всем Северном Кавказе. Что Россия будет унижена как никогда до этого. Что за Басаевым придут другие, ибо на Северном Кавказе героями хотят стать почти все. Что своими действиями он покажет перспективность именно таких методов разговора с Москвой.
Вспоминаешь в этой связи любимый фильм некоторых российских телеканалов "Рейд на Энтенебе" о том, как группа израильских командос, включая брата нынешнего премьера Бенджамина Натаньяху, штурмом освободила группу израильских заложников из захваченного и угнанного палестинцами в Уганду самолета. Можно, конечно, недолюбливать Израиль на идейном или бытовом уровне, можно не одобрять методов, которыми действуют израильские спецслужбы, можно даже находить поводы для оправдания их противников, но не уважать государство, которое никогда не ведет переговоров с террористами, никогда не сдает "своих" и никогда не прощает своих врагов, - нельзя. Именно этому и надо учиться. Учиться и самому Черномырдину, и тем, кто собрался "двигать" его в президенты.
Аналитическое товарищество "РД"