Духовный мир

Сельский батюшка

Заканчивалась ночь Светлого Воскресения Христова. Немногочисленные прихожане храма Флора и Лавра в селе Флоровском уже подходили к крестоцелованию. Стояла благоговейная тишина, в которой особо отчетливо прозвучал костяной стук колен о ступеньку солеи, и все вздрогнули от рыдательного восклицания:
- Батюшка! Прости мне грех мой! Я тут в церкви гробницу разломал, когда мальцом был!
Замешательство отразилось и на лице отца Сергия, стоящего на солее с крестом. Сейчас исповедовать? Неуместно. Отпустить грех при крестоцеловании? Не положено. Несколько мгновений длилось недоумение. Наконец, батюшка сказал:
- Я отпущу грехи, но сначала...
- Поработать для храма? - вырвалось из души грешника.
- Вот именно, для храма. Целуй крест и покуда - ступай.
Тот встал с колен, приложился губами к кресту и быстро зашагал прочь, извлекая из кармана платок и окуная в него лицо. Запашок пробежал по ноздрям прихожан и растворился - конечно же, для храбрости не ко кресту приложился грешник, прежде чем раскаяться.
Еще одно маленькое чудо свершилось в этом старинном храме, построенном в конце восемнадцатого века на месте чудотворного явления иконы Божией Матери. Местное предание гласит о том, что какие-то приближенные Екатерины Второй однажды приехали в эти знаменитые клюквенные места по ягоду и заблудились в болотах, которые в те времена были куда более топистыми, нежели сейчас. Спустилась ночь. Отчаявшись, заплутавшие стали усердно молиться, и через какое-то время увидели свет на верхушке дерева, исходивший от явившейся там иконы. Они побрели на этот свет, и вышли к своим экипажам, спаслись. В память о событии и был воздвигнут огромный двухэтажный храм с пятью куполами и колокольней. Вокруг храма раскинулся погост, стало расти село, построили церковно-приходскую школу. До революции стараниями прихожан и богатых благодетелей церковь дважды восстанавливалась - при Александре III и Николае II. Третье восстановление ведется вот уже восьмой год в наши дни. При отце Сергии. Ведется так медленно, что вряд ли когда-нибудь будет доведено до конца. Села уже нет - осталось лишь пять домов: в двух никто не живет, в одном обитает сам батюшка, в другом недавно поселился жилец Вячеслав, а пятый дом построен отцом Сергием для гостей. От церковно-приходской школы остался один фундамент, заросший лесом. В первые годы своего переселения сюда отец Сергий сладостно мечтал: будут ездить люди, станут селиться, воскреснет село, построят на месте заросшего селища новую школу... Теперь мечтательный пыл батюшки заметно охладел, но никакого уныния в душе его не поселилось. В свои семьдесят два года Сергей Николаевич - бодрый, подвижный, очень живой человек. Приезжая к нему, тотчас заряжаешься от него каким-то удивительным излучением, наполняющем душу радостью, а тело - силой и здоровьем, желанием действовать.
В храме Флора и Лавра, что в селе Флоровском Ярославской области, некогда был настоятелем дед отца Сергия по материнской линии, священник Николай Иванович Добронравов. Здесь, на погосте, возле алтарной части, он и похоронен.
Сергей Николаевич Вишневский родился 1 января 1926 года в семье военнослужащего. О своем происхождении он говорит так: "Я горжусь тем, что являюсь уроженцем Ярославской земли, которая находится в самом сердце России, и все, что есть во мне хорошего, дали мне мои предки и моя родная земля". Несмотря на то, что не только род матери, но и род отца был издавна священническим, отец считал себя атеистом, отвергал Православие, и если бы не ранняя смерть его, он, конечно же, сильно бы воспрепятствовал желанию сына пойти по стезе предков, стать священником. А маленького Сережу все равно с детства дразнили: "Сергий - дьякон, Сергий - поп, Сергий - вяленый сапог!" Рос он болезненным мальчиком, рано научился читать. В селе Введенском, где работала мама, в доме у священника была огромная библиотека, и Сережа, перечитав все домашние книги, стал пользоваться книгами этого доброго человека - отца Иоанна Скворцова. В качестве "платы" за это отец Иоанн требовал, чтобы мальчик заучивал главные молитвы. Когда отец Иоанн умер летом от солнечного удара, его дети, приехав на похороны, подарили усердному читателю целый сундук книг.
После школы Сергей Николаевич учился в Нижнем Новгороде в ремесленном на токаря. Сейчас жалеет, говорит, надо было тогда освоить несколько специальностей, которые пригодились бы сейчас - кровельщика, печника, каменщика, живописца - чтобы самому ремонтировать храм и возобновлять уничтоженные росписи.
В 1943 году его взяли армию, но на фронт он не попал, хотя и писал одно заявление за другим. Простодушно признается: "Есть совсем нечего было, а про фронт рассказывали, что там и еду дают и сто грамм". Так он и прошел срочную службу в резерве, на Вятской земле. В 1945 году поступил на только что открывшиеся в Новодевичьем монастыре в Москве богословско-пастырские курсы, которые сначала были переименованы в духовное училище, а потом - в семинарию. Весь курс, разделенный на два класса, состоял из двадцати человек. По окончании семинарии отец Сергий мечтал вернуться на Ярославщину, стать сельским священником по примеру своих предков, но преподаватели семинарии, в числе которых был известный протоиерей Александр Ветилев, преподававший гомилетику, принялись уговаривать его поступать в академию. И он, в конце концов, согласился. Учась на третьем курсе академии, женился на девушке из религиозной семьи. Александра Алексеевна стала верной подругой всей его жизни, родила отцу Сергию четверых сыновей, все из которых, когда выросли, стали священниками. Трое сейчас в Москве, а второй сын - тоже отец Сергий - служит в одном из сел Ярославской области.
После окончания духовной академии отец Сергий был назначен внештатным священником в храм Воскресения Христова в Сокольниках. Это временное назначение продлилось пятнадцать лет! Наиболее трудные годы жизни. Сыновья рождались один за другим, условия существования - самые скудные. После недолгого потепления советской власти в отношении к Церкви, продолжавшегося до смерти Сталина, пришел богоборец Хрущев, поклявшийся показать по телевизору последнего русского попа. В Москве храмы не рушились, но постоянно на священнослужителей налагались все новые и новые налоги. Налогами предполагалось удушить веру в Христа! Но в Православии оставались самые стойкие, самые укрепленные в своей любви ко Христу. Возможно, в скором будущем эти времена возвратятся. Кажется, все уже к этому идет.
По окончании своего "временного" назначения батюшка был переведен на должность исполняющего обязанности настоятеля храма Петра и Павла в Лефортове на Солдатской улице. Одновременно учился в аспирантуре. Отставка Хрущева не принесла облегчения для Церкви. Вспоминая шестидесятые годы, отец Сергий говорит, что на всю его большую семью в день приходилось по три рубля на еду. Лишь в семидесятых и восьмидесятых жизнь священника стала немного лучше. После храма Петра и Павла отец Сергий некоторое время служил в храме Святителя Николая в Хамовниках. Затем стал настоятелем храма Воскресения на улице Неждановой, где прослужил более шести лет, после чего был настоятелем храма на Пятницком кладбище. В 1984 году отец Сергий был переведен в один из лучших московских приходов - в храм Знамения Божьей Матери, что возле Рижского вокзала. Должность настоятеля этого знаменитого храма стала его последней в Москве. В конце 1990 года, когда все дети уже были устроены, отец Сергий решился осуществить свою юношескую мечту - стать сельским батюшкой. Оставив приход в Москве, он перебрался во Флоровское. В храме своего деда побывал за три года за этого. Увидев мерзость запустения, содрогнулся, и тогда уже понял, что вскоре переедет сюда. Рассказал о своей мечте прихожанам, и они, любя своего батюшку, принялись нести пожертвования на будущее восстановление. Одной из первых внесла большой вклад Галина Елисеевна Стручкова. Сейчас она тоже живет во Флоровском вместе с другой бывшей прихожанкой Знаменского храма, Евгенией Ивановной Макухиной. Они обе усердно помогают батюшке и в хозяйстве, и в богослужении, читают и поют в хоре.
Все свои сбережения отец Сергий и матушка Александра Алексеевна отдали на восстановление храма. Он достался батюшке с остовами колоколов, разрушенной кровлей, полностью разграбленными иконостасами. В те времена, когда родилась мода на иконы, их отсюда увозили на грузовиках. В нижнем, зимнем храме весной, осенью и летом стояла вода, от испарений которой почти полностью погибла роспись стен и потолков. Много было работы и в самом храме и на погосте, сплошь заросшем бурьяном. Но отец Сергий ликовал, чувствуя, что здесь он - ближе к Богу.
Люди, узнавая о том, что храм Флора и Лавра вновь открыт, стали чаще и чаще приезжать из окрестных мест, помогали в расчистке кладбища, в ремонте здания. Постепенно батюшка обзавелся и гостевой избой, и банькой, развел коз, кур, собирается еще и гусей завести, чтоб гоготали.
Но приезжали не только с добром. Иной - за выпивкой, другой - стащить что-нибудь. А в 1994 году среди ночи напали двое грабителей, вломились в дом с газовыми пистолетами, связали батюшку, искали какую-то несуществующую икону, усыпанную алмазами, били отца Сергия рукояткой пистолета по голове, выпытывая, где эта икона. Так и не найдя, набрали старых образов и ушли. Потом только отец Сергий догадался: однажды его показывали по телевизору, и за спиной у него была репродукция иконы Божией Матери в драгоценном окладе работы Фаберже, с алмазами и рубинами. Ее-то и искали "иконолюбы"! Но и во время ограбления совершилось маленькое чудо, когда отец Сергий спросил одного из грабителей, как его имя, за кого молиться, и тот шепотом назвал себя. Может быть, когда-нибудь и он придет и ударится коленями об солею перед седым человеком, держащим в руке своей крест для целования.
Маленьким чудом были и датчане, которые, узнав об отце Сергии, несколько раз приезжали к нему. Молодые люди, ищущие света, помогали отцу Сергию в хозяйстве, смиренно исполняя все его приказы. Сами признавались, что во Флоровском Бога гораздо больше, чем во всей Дании.
Каждая поездка к отцу Сергию - маленькое чудо. Обычно накануне что-то непонятное гнетет тебя и почему-то особенно остро хочется остаться в Москве, не ехать. Но стоит сесть в поезд на Ярославском вокзале, и сразу на душе делается легко-легко, и дальше летишь до Флоровского как на крыльях, хотя добираться туда очень непросто - до Ярославля, затем на автобусе до Нового Села, от нового Села - пешком двенадцать километров. Хорошо еще, если попутка подвернется. Или жди автобуса несколько часов в Новом. Но все равно - едешь, идешь, а душа поет.
Кого не спросить в московской священнической среде - все знают об отце Сергии. Да и не только в священнической. Три года назад батюшка освятил здание журнала "Наш современник", который читает постоянно от корки до корки, наряду с "Москвой" и церковными изданиями. Теперь вот, слава Богу, еще и "Русский Дом" прибавился! А третий, московский канал, по которому идет передача "Русский Дом", увы, ярославское телевидение не ловит...
В эту Пасху случилось еще одно малое чудо. Днем в Светлое Христово Воскресение состоялась первая служба и крестный ход в селе Леонтьевском. Отец Сергий "взял на воспитание" еще один храм - небольшую церковку, построенную в прошлом веке иждивением одного местного крепостного крестьянина. Оказывается, крепостные не только помирали от голода и бесправия, а иной раз могли даже на свои деньги храм воздвигнуть! В отличие от нынешних пресловутых новых русских, о которых в рассказе об отце Сергии и места не должно быть.
После воскресной службы в Леонтьевском к батюшке подошли двое молодых людей. С виду лет тридцати, но до сих пор не могут решить, какие блага сулит им принятие таинства крещения, и какие обязанности оно накладывает. Надо или не надо креститься. Затеяли с отцом Сергием любопрение, но видя, что не могут сразить его своими доводами против Православия, злобно спросили: "Где же вы были, батюшка, когда из этого храма иконы разворовывали?!" Не сказали: "когда мы разворовывали". Батюшка и опешил, как будто он всю свою жизнь лежал на мягком диване и ел поросят с хреном, а теперь приехал сюда поживиться! Потом, расставшись с обоими, отец Сергий сказал:
- Ничего, и этих покрестим!
Александр Юрьевич СЕГЕНЬ