К 200-ЛЕТИЮ ПУШКИНА

Геннадий ИВАНОВ
ЕСЛИ ЖИВА РОССИЯ

Жив ли Пушкин? Согласитесь, вопрос не праздный. Сейчас на исходе двадцатого века порой охватывает сомнение: а, может быть, Александр Сергеевич уже мало кому нужен, может быть, в наше время произошли такие колоссальные сдвиги всех основ, что Пушкин стал интересен только небольшому кругу литературоведов да живущим еще пиитам (Жив будет хоть один пиит…).
Многое покажет празднование 200-летия со дня рождения А.С. Пушкина. Я понимаю, что от нашего великого поэта ничего не убудет, даже если вообще не будет этого празднования, но, тем не менее, многое будет показательно. И насколько Пушкин жив для России - мы сможем увидеть.
Создан правительственный юбилейный комитет. Некоторые издательства уже выпускают книги, посвященные этой дате. Хочется надеяться, что подготовка идет и на телестудиях, и в кино, и у скульпторов, у художников, у музейных работников.
Вообще будет очень грустно, если, ссылаясь на современную неразбериху, ответственные деятели России не проявят должного внимания к этому празднику. А тенденция невнимания к событиям отечественной жизни в последние годы наметилась. Например, почти никак не был отмечен 175-летний юбилей Ф.М. Достоевского в 1995 году. То же самое произошло через год с юбилеем Н.А. Некрасова. На государственном уровне была полная тишина. А столетний юбилей С.А. Есенина государственное телевидение проигнорировало, хотя праздник этот небывало широко отмечался по всей стране.
Если жива Россия, то юбилей Пушкина должен быть ярким проявлением этой жизни.
Мы сейчас переживаем ситуацию в чем-то схожую с ситуацией, в которой оказались русские первой волны эмиграции. После революции и гражданской войны, вынужденные скитаться по миру наши писатели и художники, музыканты, искусствоведы и философы искали себе опору, почву. И такой опорой и почвой стал для них Пушкин. Как пишет исследователь М.Д. Филин, "Пушкин стал русской идеологией в изгнании".
Согласитесь, что мы тоже сейчас нуждаемся в такой идеологии.
Архиепископ Нестор в двадцатые годы писал за рубежом: "Среди мучительных переживаний современности, когда наша Родина стонет под тяжким гнетом, а мы, ее избранники, едим горчащий хлеб изгнания в нищете и унижении, когда отчаяние порой готово охватить малодушное, настрадавшееся сердце, - радостно вдруг осознать, не разумом только, но сердцем почувствовать, что вопреки всем унижениям, всякому презрению, которых мы пьем полную чашу, все же принадлежим мы к великому, к величайшему в мире народу. А это чувство, это неоспоримое сознание никто в нас не будит так ярко, как именно Пушкин".
Надо так отметить 200-летний юбилей великого поэта, чтобы во всех уголках исторической России миллионы русских опять поневоле оказавшихся в эмиграции, почувствовали себя не второсортными людьми, а частью великого народа.
Перед своей эмиграцией поэт Владислав Ходасевич сказал на пушкинском вечере: "О, никогда не порвется кровная, неизбывная связь русской культуры с Пушкиным… Это мы уславливаемся, каким именем нам аукаться, как нам перекликаться в надвигающемся мраке". Хочется верить, что и нам тоже аукаться и перекликаться именем Пушкина. И торжествовать с его именем.
Для меня лично Пушкин жив безусловно. Более того, именно с годами я стал понимать, что Пушкин единственный в русской поэзии все называет, всему дает имя. А остальные поэты уже названное воспевают, или так или иначе, эмоционально окрашивают, - радуются, отвергают, печалятся. Это уже эмоции по поводу сути. А первородная суть - у Пушкина. Как первородная суть мира - у Бога.
Пушкин жив для меня сейчас и в раздумьях над будущим русской литературы. Прав ли был Владимир Соловьев, говоря, что если бы встал со смертного одра Александр Сергеевич, то уже вряд ли стал бы продолжать заниматься литературой? Соловьев считал, что служение Богу стало бы тогда истинным трудом поэта.
Так вот, порой думаешь, что русская литература сейчас подошла к такому рубежу своего развития, что начинает уходить из-под ног как литература и становится или стремится стать, возвращаясь на круги своя, словом. Тем словом, которое мы знаем по древнерусской нашей словесности: "Слово о полку Игореве", "Слово о снятии тела Христова с креста" Кирилла Туровского, "Слово Моисея Выдубицкого", "Слово о Законе и Благодати" митрополита Илариона… Не случайно, видимо, некоторые писатели в наши дни стали священниками. Это тоже знак глубоких перемен в русской литературе. И здесь, размышляя, никак не пройти мимо Пушкина.
Да, видимо, о чем бы мы ни размышляли, мимо Пушкина нам не пройти. И прав другой великий человек - драматург Александр Николаевич Островский, который в "Застольном слове о Пушкине" сказал: "Первая заслуга великого поэта в том, что через него умнеет все, что может поумнеть. Кроме наслаждения, кроме форм для выражения мыслей и чувств, поэт дает и самые формулы мыслей и чувств… Отчего с таким нетерпением ждется каждое новое произведение от великого поэта? Оттого, что всякому хочется возвышенно мыслить и чувствовать вместе с ним; всякий ждет, что вот он скажет мне что-то прекрасное, новое, чего нет у меня, чего не достает мне; но он скажет, и это сейчас же сделается моим. Вот отчего и любовь, и поклонение великим поэтам; вот отчего и великая скорбь при их утрате; образуется пустота, умственное сиротство; не с кем думать, не с кем чувствовать".
Но сиротства можно избежать, обратившись к Пушкину.