НЕСКОЛЬКО ВЕЧЕРОВ В РУССКОЙ СЕМЬЕ Н.Ф. Гудкова

Как известно, плохих и хороших времен не бывает. Нынешняя жизнь ненамного труднее той, какая была на Руси под игом монголо-татарских ханов или польско-литовских захватчиков. И во все эпохи находились люди и семьи, для которых благочестие и святость были ценнее сиюминутных материальных удобств. Русские потянулись к своим истокам, осмыслению своего бытия и обнаружили, что все вопросы мироздания решаются в Православии, что смысл человеческого существования - в Боге. И радость обретает тот, кто следует заповедям Христовым. Как складывается жизнь людей, стремящихся жить православным укладом?
С Ярославского вокзала электричка отвезла меня в провинциальный городок, который выбрала себе для жительства одна из таких семей. В Верхнем Поволжье между Ярославлем и Рыбинском на высоких холмах уже семь веков стоит Романов-Борисоглебск, переименованный советскими властями в Тутаев. Большие речные суда здесь не останавливаются, пассажиры с восхищением разглядывают с палубы красные и белые церквушки. Вероятно, чтобы понять и прочувствовать славянский склад души, достаточно просто поселиться среди ландшафтов средней широты, под стенами древнего собора, куда так безотчетно тянет всякого русского…
Вечером в доме Морозовых начинаются большие хлопоты. Надо принести и нагреть воды, перекупать всех детей, расстелить постели, угомонить и укачать самых маленьких, и тогда звучит тихая сказка, в сумраке крутится пластинка проигрывателя, и Саша, Глеб, Варя и Дуня сладко погружаются в сон. В кухне горит настольная лампа, освещая детские рисунки на стене, вовсю шумит чайник, и течет приглушенная беседа, пока глава семьи Виктор не поспешит к полуночи в свою мастерскую класть очередной слой левкаса.
В этот маленький город они приехали выпускниками художественного училища. Поженились, крестились, венчались. И это был не романтический жест, не дань моде. Виктора с ранних лет мучили вопросы бытия. Уединение и размышление постепенно привели будущего художника к Богу.
- Другую веру мы не искали, - говорит Наташа, - потому что выросли среди православных храмов. Сначала после училища они жили в Ярославле, там родилась первая дочка - Саша. Жили в семейном общежитии, Виктор работал на заводе художником-оформителем, по вечерам подновлял росписи в храме. Тогда Морозовы сблизились со своей однокурсницей, певшей в церковном хоре, и ее мамой, ревностной христианкой (о которой Виктор сказал: "факел горящий"), они-то и позвали однажды Морозовых в Тутаев на службу в Воскресенский собор. И тихий маленький Романов-Борисоглебск, с древней святыней, хорошим батюшкой и складывающейся общиной, покорил их сердца. Началась новая страница жизни.
Нелегкий, без всяких удобств, быт превратил Виктора из рассеянного и несобранного человека, каким его помнят сокурсники, в трудолюбивого, по-хозяйски расчетливого главу семейства. Здесь он по-настоящему занялся иконописью. Научился писать и аналойные иконы, и храмовые, расписывал церкви в своем древнем граде и в Ярославле. Читал богословскую литературу, чтобы приблизиться к духовной сути иконного мастерства.
Наташе крестьянский уклад был знаком по деревенскому лету у бабушки. Генетические корни, исконное родство с пошехонской стариной помогли двадцатилетней женщине не только выстоять, но и отладить хозяйство. В погребе у нее хватит овощных и фруктовых припасов на все четыре поста. Домочадцы не нарадуются хрустящему огурчику или прозрачному желе из смородины…
Семья росла, через год родился Глеб, и трехлетняя Саша помогала маме ухаживать за братцем. Оформили землю под строительство дома, шансов на квартиру нет, остается надеяться на себя. Родилась Варя, за ней Дуня. Дом строится по кирпичику, и Виктор говорит, будут в нем и гостиная, и спальни, и теплая ванная. А пока вшестером в одной комнате, удобства в конце коридора, вода в колонке на улице. Но молитва и духовная радость дают тепло и уют, в которые так хочется окунуться. Люди тянутся в этот дом, и, как правило, люди интересные: священники, философы, художники, и свои, российские, и зарубежные. И этот всегдашний праздник не приводит к разрухе, потому что каждый в семье имеет четкие обязанности и прилежно к ним относится. Раньше всех просыпается мама, затапливает печку, греет воду, собирает старшую Сашу в школу. Магазины, обеды-ужины, стирка, шитье и вязание - все на ней. Виктора не надо просить сходить за водой или наколоть дров - поленницы у него высятся еще с лета, только подкидывай в горнило печи-"шведки". Саша подметает полы в комнате, Глеб - на кухне. Наташа говорит, что самая любимая обязанность - поход за молоком. Знакомая корова живет на другой улице, и это самостоятельное путешествие доставляет детям особую радость. Саша нянчится с младшими, у нее больше всего забот. Не боятся ли они, что когда-нибудь Саше все это надоест и она заречется обзаводиться детьми? Виктор с особенным трепетом относится к старшей дочке.
- Недавно мы спросили ее, кем она хочет стать, - рассказывает он. - Предлагали варианты: врачом, учительницей, космонавтом. Она говорит - мамой! Подружки ей завидуют: ее мама всегда дома.
Старшие - Саша и Глеб - с великим вдохновением придумывали имена младшим сестрам и братьям. Глеб очень ждал брата - Серафимчика, как он говорит, а родилась Евдошка. Он не грустит: не в этот раз, так в следующий.
- России нужны граждане; дети - это естественный плод семейной жизни, нельзя нарушать Закон Божий, - считает Виктор. Тут они с Наташей были единодушны с самого начала.
Уютный дом, почти немецкая чистота. Ухоженные дети охотно показывают свои наряды, изготовленные мамой. Наташа тоже художница. "Все мое творчество в шитье и вязании, - говорит она. - Великим художником все равно не стану, а средних способностей не жалко". По поводу женского творчества она рассказала историю, слышанную от одной матушки. У талантливой художницы было восемь детей. Близкие укоряли ее, что из-за детей она погубила свой дар. Тогда женщина отправила всех детей к родственнице, а сама принялась молиться, чтобы узнать, чем именно ей заниматься. Но как только она принималась за молитву, тут же возвращались дети. Мать снова их отправляла, а они возвращались. На третий раз она поняла, что Господь ей ответил таким образом и живопись ради детей придется оставить. Но дети выросли, и художница вернулась к любимому занятию.
При полном недосыпе Наташа умудряется еще и читать: на подоконнике раскрыт одиннадцатый том Достоевского. Виктор тоже читает запоем и тоже по ночам. Пока мы говорили, не раз бегал за книгой, цитировал что-либо в подтверждение своей мысли. С большим увлечением читает диакона Андрея Кураева, а вот Ключевский, говорит он, не всегда церковно мыслит. На святоотеческую книгу Виктор не жалеет средств, недавно приобрел девятый том по Истории Церкви митрополита Макария. Богословская литература помогает ему и в иконописи, и в воспитании детей. С отроческих лет, не расставаясь с гитарой, он и это свое увлечение обратил на пользу детям: на Рождественской елке в Православной школе, где учится старшая дочка, папа с детьми устроили целый концерт под гитару с колокольчиками.
Выкраивают Морозовы время и на уроки изобразительного искусства: детская экспозиция над обеденным столом постоянно меняется. Саша девочка очень способная, Глеб мечтает стать батюшкой, он продемонстрировал мне в один из вечеров макет походного храма, Саша в свою очередь показывает деревянные игрушки, ей тоже помогал отец.
Глава большой семьи задумывается о том, как воспитать в детях интерес к истории, неравнодушие к судьбе своей страны.
- Любовь к Родине - это всегда загадка, ее нельзя объяснить словами, - говорит Виктор.- Я русский и люблю все русское, а почему, не знаю. Можно исключительно с эстетической точки зрения почитать национальное искусство, изучать обряды и обычаи или, скажем, коллекционировать ухваты и кочерги, лубочные картинки и колеса от прялки. Другое дело - жить и поступать, как поступали твои предки. Никакой русской идеи в отрыве от Бога, на мой взгляд, не существует. Православие воспитало в русском характере особую религиозную одаренность. Если человек живет по Закону Божию, ему ведома полнота жизни, любовь к своей земле, к своему дому; это и есть патриотизм. Но патриотизм, оторванный от веры, опасен. Я много думал, откуда берется национализм. Вот оттуда и берется - от безверия.
Каждую субботу и воскресенье Морозовы в полном составе ходят в собор на Богослужение. Это естественная потребность верующего человека. Дети часто исповедуются и причащаются, не потому ли растут послушными и спокойными, дружно преодолевая житейские невзгоды.
Счастливы ли Морозовы? Рискованный по нынешним временам вопрос, но они отвечают - пожалуй, да. Виктор добавляет: "Потому что я знаю, что такое правда, в чем она состоит, и стремлюсь к ней". И напоминает известный афоризм: любовь - это когда двое смотрят не друг на друга, а в одну сторону.
…Покидая их дом, оглядываюсь на тепло освещенные окна и живо вспоминаю слова тридцать третьего псалма, который Саша пела под ксилофон: "Вкусите и видите, яко благ Господь: блажен муж, иже уповает нань". Русская душа всегда неизбывно влеклась к духовному свету. Очевидно, я могла бы сесть в любую другую электричку на другом вокзале, отправиться на дальний хутор, в любой райцентр или остаться в столице и непременно отыскала бы похожую семью. И одно это - свидетельство тому, что Православие живо в России, а значит, и Россия жива.