|
|
К 145-летию начала Крымской войны.
КРЫМСКАЯ ВОЙНА: УРОКИ ИСТОРИИ
Н.А. Найденов
"Россия покидает свое первое место на
Востоке. Англии надлежит воспользоваться этим и
занять его". Эти слова английский
премьер-министр Каннинг произнес задолго до
Крымской войны, в период Греческого восстания,
которое остро поставило проблему распада
Османской империи. Российский император
Александр I отошел в то время от активной
политики на Балканах, не вмешался в дела этого
региона, даже когда в единоверческой Греции
вспыхнуло восстание против османского
владычества (1821). Пассивная позиция Петербурга
расчищала путь влиянию в Турции других
государств.
При Николае I русская дипломатия на Балканах
активизируется, ей уже небезразлично, кто
появится близ юго-западных рубежей России после
развала Османской империи. Цель русской политики
- создать в Юго-Восточной Европе дружественные,
независимые православные государства,
территорию которых не смогли бы поглотить и
использовать иные державы (в частности, Австрия).
В связи с распадом Турции остро вставал вопрос,
кто будет реально контролировать черноморские
проливы (Босфор и Дарданеллы) - жизненно важный
для России путь в Средиземноморье и мировой
океан.
В царствование императора Николая I Российская
империя внесла неоценимый вклад в становление
независимости православных народов
Юго-Восточной Европы. После русско-турецкой
войны 1828-1829 гг. княжества Молдавия и Валахия
(нынешняя Румыния), а также Сербия получали
автономию. Вскоре стала независимой и Греция. В
1833 г. с Турцией был подписан выгодный для России
Ункяр-Искелесийский договор о проливах. Все это
вызвало противодействие других держав.
Начинался новый передел мира, связанный с ростом
экономического могущества Англии и Франции,
желавших резко расширить сферы своего влияния.
На пути этих амбициозных устремлений стояла
Россия.
Вооруженным действиям против нее на сей раз
предшествовала большая и целенаправленная
обработка умов. В работе "Запад и Россия"
историк Е.В. Тарле подробно рассматривает
антирусскую идеологическую работу западной
печати в 30-40-е годы XIX века. Из державы к востоку от
Вислы пресса настойчиво создавала образ
потенциального агрессора, могучего и страшного
врага Европы, некой "империи зла", где царят
дикость, произвол и жестокость. Таким образом,
идеи справедливой войны против России были
подготовлены в сознании европейцев задолго до
Крымской кампании. Для этого использовались и
плоды ума русских интеллектуалов. К примеру,
накануне Крымской войны, во Франции охотно
публиковались статьи Ф.И. Тютчева о пользе
объединения славян под эгидой России, о
возможном появлении русского самодержца в Риме
как главы церкви. Эти материалы, выражавшие
личное мнение автора, издатели анонсировали как
тайную доктрину петербургской дипломатии.
Главным виновником Крымской войны в русле
навязанной западному, а впоследствии и русскому,
обществу концепции был выставлен император
Николай I. Традиционно считается, что к крымской
катастрофе страну привели его непомерные
политические амбиции. При этом остается в тени
тот факт, что русский монарх пошел на обострение
ситуации из-за ущемления прав православного
населения Османской империи, причем
инициаторами спора о святых местах в Палестине,
где турецкие власти попирали права
православного духовенства, были Турция и
Франция.
Стремление Николая I помочь беззащитным
единоверцам приобрело в официальной
интерпретации зловещие очертания коварных
имперских замыслов. Почему-то французский
парламент счел себя вправе защищать интересы
польских католиков в России и призвать к
агрессии против нее во время Польского восстания
(1830-1831 гг.). Русскому же царю фактически было
отказано в праве поднять голос в защиту 12
миллионов униженных и угнетенных православных
христиан, которым подчас грозило национальное
истребление, как говорят теперь - геноцид, здесь
мы видим весьма знакомую политику двойных
стандартов в решении проблемы прав человека.
Поступок Николая Павловича полуторавековой
давности, когда он вступился "за други своя",
можно скорее назвать донкихотским и рыцарским.
Другой вопрос, что он недооценил противников
России и значение технико-экономических перемен
на европейском континенте. Николай верил в
солидарность правительств христианских стран
Европы и больше опасался революционных движений,
нежели роста индустриальной мощи Запада.
Николаевская эпоха стала временем, когда резко
обозначилось технологическое и промышленное
отставание России от великих держав Европы: в
середине XIX века в России почти отсутствовал
паровой флот, а протяженность железнодорожных
сетей составила всего 1004 км, в десять раз меньше,
чем в Англии. Отрыв наблюдался и в других
отраслях. Подобное отставание угрожало
национальной безопасности страны.
Крымская война показала, что для достижения
глобальных целей, в данном случае, для сокрушения
третьего силового центра - православной России
-Запад без колебаний готов объединить свою мощь с
мусульманским Востоком. Другой отрезвляющий
урок - тот факт, что при обострении ситуации у
русских рубежей все союзники империи плавно
перешли в лагерь ее противников. У западных
русских границ, от Швеции до Австрии, как и в 1812
году, запахло порохом. Случилось то, что много лет
спустя было жестко сформулировано императором
Александром III, великим внуком Николая I - "У
России друзей нет. У нее есть только два союзника
- ее армия и военно-морской флот".
С поражения России в Крымской войне началась
эпоха англо-французского передела мира. Оттеснив
Российскую империю из мировой политики и
обеспечив свои тылы в Европе, западные державы
активно использовали завоеванное преимущество
для достижения планетарного господства. Путь к
колониальным успехам Англии и Франции в Азии и
Африке лежал через разрушенные бастионы
Севастополя. Вскоре после Крымской войны Англия
и Франция напали на Китай и, добившись
внушительной победы, превратили этого исполина в
полуколонию. К 1914 году захваченные или
контролируемые ими страны охватывали 2/3
территории земного шара.
Крымская война со всей очевидностью
продемонстрировала, что экономическая
отсталость страны ведет к политической и военной
уязвимости. Дальнейшее хозяйственное отставание
от Европы угрожало русскому правительству более
серьезными последствиями.
"Россия покидает свое первое место… Надлежит
воспользоваться этим и занять его". Слова,
сказанные на заре девятнадцатого века, столь же
актуально звучат на закате двадцатого. Словно и
не минуло полутора столетий.