Русский дом, №11. Оглавление


К 145-летию начала Крымской войны.

КРЫМСКАЯ ВОЙНА: УРОКИ ИСТОРИИ
Н.А. Найденов

"Россия покидает свое первое место на Востоке. Англии надлежит воспользоваться этим и занять его". Эти слова английский премьер-министр Каннинг произнес задолго до Крымской войны, в период Греческого восстания, которое остро поставило проблему распада Османской империи. Российский император Александр I отошел в то время от активной политики на Балканах, не вмешался в дела этого региона, даже когда в единоверческой Греции вспыхнуло восстание против османского владычества (1821). Пассивная позиция Петербурга расчищала путь влиянию в Турции других государств.
При Николае I русская дипломатия на Балканах активизируется, ей уже небезразлично, кто появится близ юго-западных рубежей России после развала Османской империи. Цель русской политики - создать в Юго-Восточной Европе дружественные, независимые православные государства, территорию которых не смогли бы поглотить и использовать иные державы (в частности, Австрия). В связи с распадом Турции остро вставал вопрос, кто будет реально контролировать черноморские проливы (Босфор и Дарданеллы) - жизненно важный для России путь в Средиземноморье и мировой океан.
В царствование императора Николая I Российская империя внесла неоценимый вклад в становление независимости православных народов Юго-Восточной Европы. После русско-турецкой войны 1828-1829 гг. княжества Молдавия и Валахия (нынешняя Румыния), а также Сербия получали автономию. Вскоре стала независимой и Греция. В 1833 г. с Турцией был подписан выгодный для России Ункяр-Искелесийский договор о проливах. Все это вызвало противодействие других держав. Начинался новый передел мира, связанный с ростом экономического могущества Англии и Франции, желавших резко расширить сферы своего влияния. На пути этих амбициозных устремлений стояла Россия.
Вооруженным действиям против нее на сей раз предшествовала большая и целенаправленная обработка умов. В работе "Запад и Россия" историк Е.В. Тарле подробно рассматривает антирусскую идеологическую работу западной печати в 30-40-е годы XIX века. Из державы к востоку от Вислы пресса настойчиво создавала образ потенциального агрессора, могучего и страшного врага Европы, некой "империи зла", где царят дикость, произвол и жестокость. Таким образом, идеи справедливой войны против России были подготовлены в сознании европейцев задолго до Крымской кампании. Для этого использовались и плоды ума русских интеллектуалов. К примеру, накануне Крымской войны, во Франции охотно публиковались статьи Ф.И. Тютчева о пользе объединения славян под эгидой России, о возможном появлении русского самодержца в Риме как главы церкви. Эти материалы, выражавшие личное мнение автора, издатели анонсировали как тайную доктрину петербургской дипломатии.
Главным виновником Крымской войны в русле навязанной западному, а впоследствии и русскому, обществу концепции был выставлен император Николай I. Традиционно считается, что к крымской катастрофе страну привели его непомерные политические амбиции. При этом остается в тени тот факт, что русский монарх пошел на обострение ситуации из-за ущемления прав православного населения Османской империи, причем инициаторами спора о святых местах в Палестине, где турецкие власти попирали права православного духовенства, были Турция и Франция.
Стремление Николая I помочь беззащитным единоверцам приобрело в официальной интерпретации зловещие очертания коварных имперских замыслов. Почему-то французский парламент счел себя вправе защищать интересы польских католиков в России и призвать к агрессии против нее во время Польского восстания (1830-1831 гг.). Русскому же царю фактически было отказано в праве поднять голос в защиту 12 миллионов униженных и угнетенных православных христиан, которым подчас грозило национальное истребление, как говорят теперь - геноцид, здесь мы видим весьма знакомую политику двойных стандартов в решении проблемы прав человека.
Поступок Николая Павловича полуторавековой давности, когда он вступился "за други своя", можно скорее назвать донкихотским и рыцарским. Другой вопрос, что он недооценил противников России и значение технико-экономических перемен на европейском континенте. Николай верил в солидарность правительств христианских стран Европы и больше опасался революционных движений, нежели роста индустриальной мощи Запада. Николаевская эпоха стала временем, когда резко обозначилось технологическое и промышленное отставание России от великих держав Европы: в середине XIX века в России почти отсутствовал паровой флот, а протяженность железнодорожных сетей составила всего 1004 км, в десять раз меньше, чем в Англии. Отрыв наблюдался и в других отраслях. Подобное отставание угрожало национальной безопасности страны.
Крымская война показала, что для достижения глобальных целей, в данном случае, для сокрушения третьего силового центра - православной России -Запад без колебаний готов объединить свою мощь с мусульманским Востоком. Другой отрезвляющий урок - тот факт, что при обострении ситуации у русских рубежей все союзники империи плавно перешли в лагерь ее противников. У западных русских границ, от Швеции до Австрии, как и в 1812 году, запахло порохом. Случилось то, что много лет спустя было жестко сформулировано императором Александром III, великим внуком Николая I - "У России друзей нет. У нее есть только два союзника - ее армия и военно-морской флот".
С поражения России в Крымской войне началась эпоха англо-французского передела мира. Оттеснив Российскую империю из мировой политики и обеспечив свои тылы в Европе, западные державы активно использовали завоеванное преимущество для достижения планетарного господства. Путь к колониальным успехам Англии и Франции в Азии и Африке лежал через разрушенные бастионы Севастополя. Вскоре после Крымской войны Англия и Франция напали на Китай и, добившись внушительной победы, превратили этого исполина в полуколонию. К 1914 году захваченные или контролируемые ими страны охватывали 2/3 территории земного шара.
Крымская война со всей очевидностью продемонстрировала, что экономическая отсталость страны ведет к политической и военной уязвимости. Дальнейшее хозяйственное отставание от Европы угрожало русскому правительству более серьезными последствиями.
"Россия покидает свое первое место… Надлежит воспользоваться этим и занять его". Слова, сказанные на заре девятнадцатого века, столь же актуально звучат на закате двадцатого. Словно и не минуло полутора столетий.