"СОЗИЖДУ ЦЕРКОВЬ МОЮ, И ВРАТА АДОВА НЕ ОДОЛЕЮТ ЕЕ"

Великое счастье и утешение для православных христиан видеть сбывающиеся обетования Божии. Сколько злобы, сколько сил было пущено в ход, чтобы уничтожить на Руси не только Церковь, но и саму память о ней, но тщетно, и теперь даже бывшие гонители, покаявшись, принимают крещение, как было это и при Нероне, и при Диоклетиане. Созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ее (Мф 16, 18). Но сбываются не только обетования Самого Спасителя. Ныне мы являемся свидетелями многих событий, которые были предречены святыми Божиими людьми.
Удивительная судьба Дивеевского монастыря, о будущности которого столько предрекал преподобный Серафим. Несмотря на то, что в нашем веке монастырь несколько раз разоряли, насельницы его были рассеяны, арестованы, сосланы, место вокруг монастыря было объявлено на особом положении и все сколько-нибудь подозрительные для властей люди задерживались, несмотря на то, что храмы монастыря разрушены, а в монастырских строениях размещены городские учреждения, нельзя говорить о том, что все эти годы Серафимо-Дивеевский монастырь не существовал. Он прошел десятилетия испытаний вместе со всею Русскою Церковью и все эти времена сохранялся, если не в каменной плоти и стенах, то в духе и в Христовой вере. Во что бы внешне не превращалась община преподобного Серафима за последние семьдесят лет - в производственную ли артель, в обитательниц тюремного барака, в охраняемую группу "лишенцев" на спецпоселении, в полулегальную общину сестер, вернувшихся к развалинам монастыря, - всегда оставалось главное, что делает монастырь монастырем: покаяние, молитвенное правило, искание и послушание воле Божией, устранение от мира.
Только одна, последняя монахиня дореволюционного монастыря дожила в Дивееве до того дня, когда здесь была освящена церковь, пусть маленькая, приспособленная в бывшем доме священника, но открытая для всех, - матушка Фрося (почти все зовут ее привычным мирским именем), в монашестве Мария, а в великой схиме Маргарита. Матушке девяносто два года. Ум и память ее совершенны. Любовь к людям - нелицемерна. Дар рассуждения и молитвы - старческий, что могут подтвердить многие бывавшие у нее. Последние годы, а особенно теперь, когда открыт храм, матушка окружена заботой и вниманием. Ктитор и церковный совет дивеевского Казанского храма даже договорились с одним местным инвалидом, чтобы он каждый день возил на своей полуразвалившейся двухместной инвалидной машине матушку в церковь и обратно домой: дорога пешком в несколько километров стала слишком тяжелой для нее. По рассказам матушки и других, умерших уже дивеевских сестер, и известно то, что происходило в монастыре после 1917 года.
Собственно говоря, началось все как раз в 1917 году, в ноябре. Тогда впервые разграбили монастырские хутора, затем конфисковали их, хотя самого монастыря пока не трогали. Как "нетрудовой элемент" (сестры в монастыре трудились порой по 10-12 часов в сутки) монахини подлежали выселению. Тогда по совету добрых людей в монастыре открылась артель. Службу править пока не запрещали. Ежемесячно часть сестер брали на несколько недель на "принудительные работы". Так прожили до 1927 года. К этому времени почти все монастыри были уже закрыты, но Дивееву, как догадывались монахини, кто-то помогал в Москве. Закрыт был и Саровский монастырь. При перевозе мощей преподобного Серафима в Ардатов сотрудником уездной ЧК, мощи при таинственных обстоятельствах исчезли. Место нахождения их пока неизвестно. Многие годы после кончины преподобного Серафима сохранялся в Дивееве рассказ о том, как на праздник Рождества Богородицы батюшка Серафим сказал: "Придет время и мои сиротки в Рождественские ворота, как горох, посыпятся".
- Какие же это ворота будут? - все спрашивали сестры, - рассказывает матушка Маргарита. - В 1927 году, на наш престольный праздник - Рождество Богородицы, в два часа начиналась малая вечерня. Я в звонарях была. Подошла к двери на колокольне - меня хвать сверху!.. Красна шапка - милиционер! "Стой!" - не дает открывать. "Как "стой?" Нам уже время!". "Вам, - говорит, - время, а нам нет".
В недельный срок монастырь был закрыт.
- И разлетелись мы кто куда. А дождик лил!.. Люди на нас и Господь на нас! Сестры вспомнили: "Батюшка Серафим, вот и "Рождественские ворота"! Власти нам предложили: можете оставаться, но только уже не одевайте монашескую одежду, будьте как все люди. И в мастерской, где работать, чтоб икон не было, а поставьте Ленина. На это никто не согласился. Был у нас тогда тайно один архиерей. Он сказал: "Вот вас из монастыря выгоняют, а монашество свое берегите".
Монастырь оказался за стенами обители, за канавкой преподобного Серафима. Сестры расселились в округе, тайно собирались для службы, молитвенного правила не оставляли. Изредка странствующие священники, иеромонахи, а то и епископы служили по домам литургии. Так продолжалось десять лет, до 1937 года.
- А в тридцать седьмом объявилась "тройка" - суд, судить нас. "Ходили в церковь?" - "Ходили". - "Значит, бродяги!" Давали кому по три годочка, кому по десяточке. Уже на пересылке один священник, тоже арестованный, смеялся: "Ну, батюшка Серафим целый этап монашек пригнал!" Была у нас, когда мы еще в Дивееве вокруг монастыря жили, блаженная - Мария Ивановна. Она при мне помирала, я за ней ухаживала. Тогда мы все у нее спрашивали: "Мамашенька, когда же обратно в монастырь?" "Будет, будет вам монастырь, мы с матушкой казначеей (а матушка казначея к тому времени уже лет пять покойницей была) начнем вас в монастырь вызывать. Только называться вы будете не по именам, а по номерам. Вот тебя, - говорит, - Фрося, будут звать "триста тридцать восемь". Так и сказала: "Мы тебя позовем с казначеей: "Триста тридцать восемь!" Я это запомнила. А когда в тюрьму взяли, мне этот номер и дали. Вот тебе и монастырь! Охранники всякие были, были и хорошие. Везли нас в Ташкент в вагонах. Зима, а охранник наверху, холодно ему. Только поезд тронется, он нам стучит: "Запевайте "барыню". А какая "барыня"? - Мы пели "Благослови душе моя Господа", всенощную. В Ташкенте уж другие нас встретили. Была "генеральная проверка" Там все поснимали. И когда сняли крестик, такое было чувство, будто пред тобой Сам Господь распятый… Как же без креста? Мы пряли на узбекских прялках, а в них вилки деревянные, чуть обрезать - и крестик будет. Такие крестики мы и сделали. А когда пошли в баню, начальнику сразу доложили: монашки опять в крестиках. Но тут уж оставили нас, снимать не стали. Не знаю, как люди, а монашки так думали: все это Божие попущение - за грехи народа и пришло время потерпеть.
В лагере монастырь просуществовал до конца сороковых годов. Сроки заканчивались, и сестры постепенно снова собирались вокруг обители. Устраивались работать кто в колхозе, кто в Дивееве, который стал райцентром. Наступили хрущевские гонения. Собираться вместе для молитвы стало совсем опасно. Но Господь не оставлял: как раз в это время в городе жила последняя великая дивеевская блаженная Анна Бобкова.
Умирали старые монахини. На их место заступали новые. Молитвенная дивеевская жизнь все эти годы не прекращалась ни на день. В конце концов, все вернулось на круги своя, к общине, подобной общине первоначальницы матушки Александры: так же сестры, ищущие монашества, собираются в Дивееве для совместной подвижнической жизни. Кстати, сбылось еще одно из пророчеств преподобного Серафима о Дивееве. Он запрещал сестрам называть Казанскую церковь - ту, которая была еще при нем, - приходской, хотя и при жизни преподобного, и до самого закрытия в 1927 году эта церковь в отличие от монастырских была именно приходской. Батюшка говорил, что церковь эта будет монастырской, а мирская, тоже Казанская, будет в другом месте. Так и получилось. В 1988 году Дивеевский исполком выделил для строительства церкви дом прямо над источником Казанской Божией Матери. Новый храм и освятили, конечно, в честь этой иконы 22 апреля, в Лазареву субботу, 1989 года. "Не хлопочите, и не доискивайтесь, и не просите монастыря, - говорил преподобный Серафим первым дивеевским сестрам, - придет время, без всяких хлопот прикажут вам быть монастырем, тогда не отказывайтесь". Так случилось и на этот раз. Председатель исполкома встретил на улице помощницу старосты и неожиданно сказал, чтобы община готовилась принимать монастырский Троицкий собор. Та прибежала к старосте и закричала с порога: "Катерина, храм отдали!".
В Дивееве сейчас две действующих церкви. 30 апреля, на Похвалу Богородицы, при огромном стечении паломников со всей Руси архиепископом Николаем был освящен Троицкий собор. Старая Казанская церковь со снесенным куполом пока наглухо забита: местные власти все еще хотят открыть в ней какой-то музей. В трапезной монастыря - кинотеатр и клуб. И, наконец, есть еще один собор с загадочной судьбой. Это самый большой и величественный собор в Дивееве. Достроен он уже при Советской власти, в 1918 году, но так и не освящен. Он стоит совершенно бесхозный с выбоинами, провалившимся полом и ждет своего часа. Канавка преподобного Серафима засыпана, но старожилы Дивеева помнят, где она проходила. И не только помнят, но и верят, что недалек тот час, когда не только духовно, но и во всей полноте возродиться любимый многими поколениями православных людей Серафимо-Дивеевский монастырь Нижегородской губернии Ардатовского уезда.

"Кто обидит их, тот поражен будет от Меня; кто послужит им ради Господа, тот помилован будет пред Богом!"
(Слова Пресвятой Богородицы о дивеевских сестрах, сказанные Ею при явлении преподобному Серафиму в Благовещение).

Все, кто хочет участвовать в возрождении Серафимо-Дивеевского монастыря, направляйте свои пожертвования на счет 701001 Дивеевского отделения Агропромбанка. Троицкий собор.