Живая вода   

ЛЕКАРСТВО ОТ УНЫНИЯ
А. И. Стариков 

Нижегородское Поволжье испокон века славилось резными ремеслами, а из многих народных промыслов особенно распространены здесь деревянные изделия. Всемирно известны хохломские произведения искусства и городецкая роспись по дереву. А до сороковых годов в нижегородских селах Семеновском, Василевском (ныне Чкаловском) славились артели ложкарей, снабжавшие своей продукцией всю страну. Наряду с ложками изготавливалось много и других изделий из дерева: солонки, толкушки, скалки, доски разделочные и другие хозяйственные предметы. Резьба по дереву также распространена в нижегородском Поволжье. Истоки ремесла восходят к городецким мастерам, строившим деревянные суда: ладьи, расшивы, барки, борта которых украшались "глухой" резьбой. Со временем резьбой стали украшать снаружи дома, хозяйственную утварь. Позже "глухая" резьба отступила перед более удобной в исполнении прорезной накладной резьбой.
Село Пурех Чкаловского района - довольно большое село, по меркам Средней России. Это бывшее имение князя Дмитрия Пожарского, собравшего в Смутное время вместе с Козьмой Мининым ополчение со всего Поволжья из посадского люда и крестьян. Возглавив войско, Дмитрий Пожарский двинулся к Москве и освободил ее от польских шляхтичей. А недавно на центральной, не по-сельски широкой улице был открыт бронзовый памятник Дмитрию Пожарскому. 
И вот я стою, пораженный искусными кружевами, перед домом на улице Луговой и не могу оторвать глаз от тончайших узоров, вырезанных мастером Николаем Ивановичем Калошиным. Резьбой украшено все: наличники окон, подзоры кровли, фронтон дома и его причелины, лобовая доска и вертикально опускающиеся полотенца на стыках сруба, крылечко с лобовым козырьком, столбики-балясины, входная дверь; и даже широкие ворота двора и подзор двора крыши - в орнаменте. Вдоль трех окон в горнице тянется резной пояс. А под широким окном светелки, используемой теперь под столовую, как бы в продолжение пояса, резной дынькой выполнена пряжка - брошь. Еще ниже тонкой полоской узора подчеркнуто завершение всей композиции дома. Как и в росписи хохломских художников, в резьбу Николая Ивановича входят основными элементами листочки-травки, розеточки цветов, иногда сочетаясь с геометрическим фигурами. Есть на фронтоне дома и животные с птицами. Олени с гордо поднятыми головами высекают копытами искры драгоценных камней. Внизу белочки, а вверху голуби, олицетворяющие "мiр". Николай Иванович посвятил своему искусству последние девять лет. На окончательное украшение дома ушло три года. До этого он работал в колхозной артели, где изготавливались предметы хозяйственного назначения. Душа художника не находила удовлетворения в этой работе. Как и многие колхозники, Николай Иванович искал выход от однообразия жизни в винном забытье. Пил он уже по поводу и без повода. И чем дальше, тем продолжительнее и отчаяннее были запои. Забывались не только заработки и престиж, но и самое главное - семья. Спасла Николая Ивановича жена - Александра Мартемьяновна. Она надеялась, ждала и верила, что Бог услышит ее молитвы, возвратит на путь истинный, к добрым делам ее супруга. А у Николая Ивановича последней каплей в этом кошмаре был хмельный угар в зимнюю стужу. Провалявшись в снегу несколько часов, он обморизил руки и ноги. Находясь в больнице, прикованный к постели, наконец и сам задумался о своей печали. Много было передумано. Вспомнил Николай Иванович и о том, что приглашен был, как лучший мастер, на реставрационные работы в восстанавливающийся храм Преображения Господня, построенный в свое время по заказу князя Дмитрия Пожарского. Нужно было найти силы остановиться, ибо дальше было катиться некуда. Предел! Появилось сильное желание вырваться из замкнутого круга. Но как? Всегда не хватало воли удержать себя от постоянной неотвязной тяги: выпить, выпить во чтобы то ни стало. Дни за днями проходили в горьких воспоминаниях. И однажды невидимый собеседник сказал Николаю Ивановичу: "Сделай в храме то-то и то-то, и душа твоя успокоится". И с того момента все вокруг переменилось: стал замечать радостные лица, да и сам в ответ заулыбался. А выйдя из больницы, неожиданно заявил домашним, что хочет украсить дом под стать терему.
Так Николай Иванович решил проверить возможности перед началом большого и ответственного дела в храме, а заодно принести радость в семью. Не прошли, значит, даром мольбы и надежды жены его. Излечившись от тяжкого недуга, Николай Иванович, как видно, излечил и больную душу. Хотелось только побыстрее приступить к работе. Украсив свой дом и утвердившись в творческих возможностях, он с особым благоговением восстанавливает Божий дом. Только одного Николай Иванович не может понять до сих пор: кто был его невидимый собеседник, приснился ли он ему или беседа с ним произошла наяву?
Но как бы там ни было, он уверен в том, что на то была Божья воля. Только благодаря ей обрел он заново свою теперешнюю жизнь, радость и жажду творить во благо. Что из этого получилось, мы можем увидеть на фотографиях дома Калошина. Много соседских домов украсил он с тех пор. Вот уже девять лет, как не знает он, что такое вино. А мы иногда говорим, что в нынешние времена народу ничего не остается, кроме пьянства. Все это - подсказки лукавого! Оправдание пороку всегда найдется, а на самом деле нет в жизни таких тягот, которые были бы сильнее заложенной Господом тяги человека к красоте.
И невольно подумалось мне: было бы больше на Руси таких Калошиных, каким красками и узорами заиграла бы наша Родина вместо серого одноообразия изб!
Беседуя с мастером в его просторной мастерской, я спросил: "Почему бы не передать накопленный опыт и свою увлеченность молодой смене? Чтобы не прерывалась цепочка творческого наследия, не иссякала кладовая радости". Ответ был прост - нет инструмента. С трудом Николай Иванович обеспечивает самого себя. А учить есть кого и был бы рад взять в обучение двух-трех учеников. Может, найдется кто-нибудь с доброй душой и подарит мастеру имеющийся без надобности или лишний инструмент для резьбы по дереву?
У автора статьи есть возможность переправить его мастеру.
 Телефон для связи: 163-71-73.