К 90-летию со дня рождения Ольги Берггольц

"Я КЛЯНУСЬ ТЕБЕ, ПОБЕДА!"
А. А. Бобров

В 1910 году, в тот день, когда накануне дня памяти святого Исааккия велением Петра I в 1703 начались работы по строительству Санкт-Питер-Бурга (16 мая по старому стилю) в семье врача Федора Берггольца родилась дочь - одна из талантливейших и стойких дочерей города-крепости, внесшей неизмеримый духовный вклад в победу над врагом. Символическое совпадение для ленинградки, призывавшей Победу!

Я четыре года самой гордой -
Русской верой - верила, любя,
Что дождусь - живою или мертвой,
Все равно, - но я дождусь тебя.
Ольга БЕРГГОЛЬЦ

Прошло ровно четверть века, как ушла из жизни в год тридцатилетия Победы Ольга Федоровна Берггольц, а стоит только открыть ее сборники, как строки стихов или лирической прозы из книги "Дневные звезды" обжигают своей подлинностью, трагизмом, верой и любовью. 
Судьба уготовила ей тяжкие испытания, хотя сперва все складывалось весело и удачно: двадцатилетняя выпускница филологического факультета Ленинградского университета едет работать в казахстанскую газету "Советская степь", потом возвращается редактором в комсомольскую газету "Электросила", издает книгу "Стихотворения", сделавшую ее известной, выходит замуж за талантливого Бориса Корнилова, чья "Песня о встречном" из кинофильма гремит по всей стране.

Я исхода не предрекаю,
я не жалуюсь, не горжусь...
Я ведь знаю, что я - такая 
одному в подруги гожусь.

В 1936 году, когда было написано это признание, Бориса Корнилова исключают из Союза писателей, а в 1938 году арестовывают по нелепому обвинению и расстреливают как врага народа. Беременная Ольга была арестована 15 декабря 1938 года и находилась в тюрьме до 7 июля 1939 года, но даже этого срока хватило, чтобы после допросов случился выкидыш... Жизнь разбита, Берггольц ходит "серой тенью", можно все проклясть и озлобиться. Однако надвигается новое всенародное испытание, и перед его лицом поэтесса находит в себе силы написать 22 июня 1941 года:
Я и в этот день не позабыла
горьких лет гонения и зла,
но в слепящей вспышке поняла:
это не со мной - с Тобою было,
это Ты мужалась и ждала...
Я люблю тебя любовью новой,
горькой, всепрощающей, живой,
Родина моя в венце терновом,
с темной радугой над головой.
Эта темная радуга замыкается в кольцо блокады, и Ольга Берггольц становится совестью и яростным голосом несгибаемого города. Она, как многие литераторы и журналисты, буквально переезжает в "гранитное зданье" радиокомитета и наполняет не эфир, а изможденные сердца надеждой и мужеством:

Отсюда передачи шли на город -
стихи и сводки,
и о хлебе весть.
Здесь жили дикторы и репортеры,
поэт, артистки...
Всех не перечесть.
И, спаяны сильней, чем кровью рода,
родней, чем дети одного отца,
сюда зимой сорок второго года
сошлись - сопротивляться до конца.

В ее архиве, как рассказывала сестра, сохранилось более шести тысяч писем благодарных слушателей и читателей тех страшных военных и исполненных оптимизма послевоенных лет. В 1951 году Ольга Берггольц становится лауреатом Государственной премии, а позднее ленинградцы высекают ее крылатую строку "Никто не забыт, ничто не забыто" на Пискаревском кладбище, но покоя и благополучия - так и не снизошло. Весьма современно звучат слова гордого поэта, написанные еще в конце сороковых:

Что ж, продавай по рыночной цене
Все то, что было для души бесценно.
Я все равно богаче и сильней
И чище - в высоте своей надменной.

Как не хватает нам этой высоты и чистоты! В светлые майские дни повторим еще несколько строк из ее стихотворения "Встреча с Победой", вынесенного в эпиграф:

Счастье грозное твое изведав,
зная тернии твоих путей,
я клянусь тебе, клянусь, Победа,
за себя и за своих друзей, -
я клянусь, что в жизни этой новой
мы не позабудем ничего:
ни народной драгоценной крови,
пролитой за это торжество,
ни твоих бессмертных ратных буден,
ни суровых праздников твоих,
ни твоих приказов не забудем,
но во всем достойны будем их.

Будем же достойны заветов наших славных предков - победителей и поэтов!