Невыдуманные истории

НИКОЛА ХЛЕБНЫЙ
Н.М. Коняев

Как войдешь в храм - справа, на стене, образ Николая Чудотворца. Лика почти не различить - буровато-коричневой темнотою запеклись краски! - но глаза смотрят ясно, живо и очень добро...
Едва вошел в церковь, сразу потянуло к этому образу. Что-то простое, надежное и необходимое было в нем, как в куске хлеба.
- Так это и есть Никола-Хлебный... - пояснила мне монахиня.
- Никола-Хлебный? - удивился я. - Первый раз такое название иконы слышу.
- И мы не слышали, пока икону не принесли... - сказала матушка и выдвинула вделанный в киот ящичек для свечей. - Смотрите...
В ящичке лежали узкие полоски бумаги.
Странно. Вся моя родня долгие, бесконечно долгие годы жила по хлебным карточкам, столько разговоров, столько преданий я слышал, но сами карточки не видел ни разу в жизни. В чердачном хламе попадались порою неиспользованные билеты в кино, талоны на мануфактуру, даже вышедшие из употребления мелкие денежные купюры, но карточки на хлеб - никогда.
Первый раз в жизни видел я их...
Одна карточка была написана на имя Елизаветы Ефимовны Хмелевой, ей полагалось получать в ноябре 1941 по 400 граммов хлеба. Вторая - на имя Марии Петровны Павловой, получавшей в ноябре 1941 полную норму - 800 грамм.
Ноябрьскими карточками ни Елизавете Ефимовне Хмелевой, ни Марии Петровне Павловой не суждено было воспользоваться. 16 октября немецкие войска начали наступление в направлении Грузино, Будогощ, Тихвин, и 8 ноября овладели городом, пытаясь сомкнуть второе кольцо блокады вокруг Ленинграда.
- Не знаю... - покачала головою монахиня в ответ на мои слова. - Женщины, которые образ этот церкви пожертвовали, не совсем такую историю рассказывали.
- Какую же?
- Они сами ее только слышали от взрослых... Все так и было. И немцы наступали. И в оккупацию женщины попали... А есть нечего. Карточки эти немцы ведь не отоваривали... В общем, хоть с голоду помирай... Поплакала Елизавета Ефимовна (это ей и принадлежал образ!), засунула свою хлебную карточку в свечной ящик, помолилась Николаю-Чудотворцу и спать легла. А утром смотрит - на столе хлеб... Четыреста граммов кусок... А тут как раз соседка заходит, Мария Петровна... "Это ты, Маша, хлеба принесла?" - спрашивает у нее Елизавета Ефимовна. "Нет... - говорит та. - Откуда... Сама без хлеба сижу..."
Рассказала ей Елизавета Ефимовна о чуде, и Мария Петровна упросила, опустить и ее в хлебную карточку в свечной ящик...
- Вот так и прожили женщины оккупацию... - завершила рассказ монахиня. - Как уж получалось это - неведомо, а только каждое утро по куску хлеба находили... Святитель Никола-Хлебный кормил их всю оккупацию... Недолго, правда, и были-то в оккупации... месяц только. Уже в декабре освободили наши войска Тихвин...
Монахиня перекрестилась, взяла полоски бумаги из моих рук и бережно вложила в свечной ящик.
- правило веры и образ кротости... - запела она. - Воздержания учителя яви тя стаду твоему, яже вещей истина: сего ради стяжал еси смирением высокая, нищетою богатая. Отче священноначальнице Николае, моли Христа Бога спастися душам нашим...