ПРОСТИТЕ НАС, ПРОСТИТЕ
Н.Е. Сухинина

Есть в календаре особый день, зовется он прощеным воскресением и празднуется в этом году 12 марта.
Совсем недавно, кажется, в Трапезном храме Троице-Сергиевой Лавры наместник монастыря архимандрит Феогност обращался к прихожанам с проповедью:
- Братья и сестры, пройдет год, и мы снова придем в этот храм, чтобы попросить друг у друга прощение за озлобленность свою, за свое нерадение, за нелюбовь. Но ведь кого-то из нас на будущий год уже не будет в живых, кто-то навеки отойдет в обители нездешние. Как важно успеть нам, как важно не опоздать со словами прощения...
И вот прошел год. И снова собирается по Руси нашей великой народ, идет в храм Божьи, чтобы в чине прощения преклонять колена друг перед другом.
- Прости меня.
- Бог простит. И ты меня прости...
Всего несколько месяцев назад вернулась я , довольная донельзя, из теплых кавказских весей, сил набравшись, готовая к "подвигам" маленьким и большим. Разбирала чемодан, включила хорошую музыку... Позвонили в дверь. Соседка снизу сунула в руку коробочку конфет "Вишня в ликере:
- Помяни Валентина, родственники просили тебе передать.
Умер сосед за стенкой. Тот самый, который "доставал" меня ночными пьяными выкриками и похмельными просьбами поговорить "за жизнь". Умер в очередном пьяном угаре, потому что давно уже жил один, полупарализованный, подволакивая ногу, поддерживая правой рукой левую, висящую плетью. Он не выходил на улицу, но как только приносили пенсию, какие-то доброхоты услужили ему, два-три дна сосед "гудел", скандалил с кем-то невидимым, а через пару дней затихал, звонил в дверь и, пряча глаза, просил что-нибудь почитать.
Жена и дочь жили отдельно, сначала наезжали, а потом бросили. Бывало, придет, попросит набрать номер их телефона, сам-то не может, рука... После звонкого дочкиного "алло" передаю ему трубку. "Наташа, это я, папа..." Короткие гудки. "Сорвалось, так бывает, - набираю вновь, но теперь у же трубку не берут. - Видно, что-то на станции, дядя Валя".
И вот - умер. Теперь за моей стеной покой и тишина. Умер неприкаянный человек дядя Валя, когда-то учившийся в Литинституте, потом на филфаке МГУ, потом работал трактористом, спился окончательно, парализовало. Первая греховная мысль: ведь у него осталось много моих книг. Так, через свой интерес, "посочувствовала" чужому горю. Но оказалось, и о книгах соседка позаботилась, принесла авоську, набитую доверху, я выбрала свои, остальные вернула.
И пошла жизнь чередом накатанным. Дядя Валя умер, что он мне, дядя Валя. В прошлом году я весело и походя попросила прощения и у него: "Простите, Валентин Георгиевич", - а он застеснялся, замахал рукой: "Что вы, что вы, меня простите, что достался сосед такой непутевый".
Почему свербит на сердце, почему все чаще вижу сутулую худенькую фигурку, волочащую ногу к моему телефону, - наберите, как там мои... Почему стыдно мне за свой упругий жизненный ритм, из которого выпадал, не помещался в нем больной, издерганный человек, живущий без родных, без друзей, без Бога.
Легко просить прощения у тех, перед кем мы не виновны. Как орешки щелкали свои "простите", и нам так же отвечают, охотно, весело, необременительно. Но если есть вина... Тут уж слова прощения как тяжкий выдох застуженных легких, с надрывом, с хрипотой. Пересиливаем себя, потому что нельзя не сказать "простите" в Прощеное воскресение, грех нарушать традицию. Верна примета: если "прости" не выговаривается, застревает в гортани, значит есть перед человеком вина, значит сказать ему "прости меня, грешного", дело наипервейшей важности. А еще - помочь тому, кто виноват перед нами, для кого преодолеть немоту, выговорить свое "прости" - почти что непосильный труд, почти подвиг.
Одного старца спросили: "Можно ли простить человека, враждующего с тобой, в своем сердце? Обязательны ли тут слова?". "Да, - ответил старец, - нужны слова. Потому что, если ты простишь человека в сердце своем, ты исцелишься сам, а враждующий с тобой останется болен". В Прощеное воскресенье, сегодня, сейчас. Завтра начнется Великий пост, надо вступить в его чистые воды отмытым от скверны, вражды, зависти, навета, без пут на ногах. Именно поэтому, Прощеное воскресенье - последнее перед Великим постом.
Уверена - тем, кто пришел домой из храма после чина прощения - легче. На наших глазах священники высокого сана не гнушаются преклонить колена и испросить прощения, монахи-чернецы друг перед другом в земном поклоне опускают в высоких клобуках головы, старенькая бабушка-богомолка светится морщинами перед девочкой с ярконакрашенными губами: прости меня, дочка. По сути, мы все виноваты друг перед другом. Кто больше, кто меньше, ведает Бог, а нам и того довольно: виноваты. "...прощайте, если что имеет на кого, дабы и отец ваш небесный простил вам согрешения ваши", - читаем мы в Евангелии от Марка. Какие глубокие и простые слова. Прощайте, что имеете на кого... Трудно как раз то, что имеет высокую цену. Простить - значит прежде всего унять, усмирить, урезонить свою гордыню. "Бог гордым противится, а смиренным дает благодать". Вот она, великая цена, - благодать. Стоит потрудиться.
И детям нашим скажем сегодня "прости". Им так непривычно услышать этот от нас, чаще приходится слышать другое: немедленно попроси прощения и обещай, что больше не будешь!.. А сегодня:
- Прости меня, сын, что мало говорю с тобой.
- Прости, дочка, что так незаметно для меня выросла.
- Простите, дети, что мы боялись всю жизнь избаловать вас своей любовью.
- Недавно в Троице-Сергиевой Лавре два маленьких, лет шести, мальчика просили "денежку" у иссиня-фиолетового туриста из Танзании. В Лавре побираться не благословляют, и я пристражила маленьких побирушек: "Что вы здесь делаете? И вообще, чьи вы". "Божьи", - хором ответили мальчики. Слово "божьи" танзанец понял, сверкнул молнией белозубой улыбки и полез в кошелек. Божьи дети отошли удоволенные.
Все мы, божьи дети, в долгу перед Господом и перед друг другом. Что делать нам? Так скажем - простите. Это все, что мы не можем сделать сегодня, в Прощеное, последнее перед великим постом воскресенье.
А вчера приезжала дяди Валина дочка с мужем. Пытались открыть замок, не получилось. Сорвали с петель дверь. Дверь-то была плохонькая, так хотелось напомнить дочке, что оставила отца умирать одного... Только разве не виновата и я перед своими близкими? Успеть бы, пока живы, попросить прощения у них. А дочке дяди Валиной Бог судья, как и всем нам, поспешающим донести свое "прости" и не всегда успевающим сроку.