"А НА ИЗМЕННИКОВ - ГНЕВ
БОЖИЙ..."
А. А. Бобров
390 лет назад непреклонный Патриарх
Всероссийский Гермоген был заключен в Чудов
монастырь
"Один, среди врагов неистовых и гнусных
изменников, великий святитель Божий в темной
келье сиял добродетелью, как лучезарное светило
Отечества, готовое угаснуть, но уже воспламенив в
народе жизнь и ревность к великому делу. Еще
пытались склонить старца, изнуренного постом и
тесным заключением, чтобы отменил он восстание
городов на защиту Москвы. Ответ святителя был тот
же: "Пусть удалятся ляхи".
"Летописец Смутного времени"
Патриаршество на Руси утвердилось еще при
Борисе Годунове. 410 лет назад. Собор Патриархов в
Царьграде утвердил произведенную в Москве
реформу, назначив новому Московскому Патриарху
пятое место в сонме прочих Святейших.
Летом злосчастного 1607 года в Стародубе-Северском
объявился новый "царевич Дмитрий".
Впоследствии было установлено, что под именем
Дмитрия скрывался некий Богданка, крещеный
еврей, служивший писцом при Лжедмитрии I и
поднаторевший в кознях. Михаил Романов, став
царем, так характеризовал Лжедмитрия II в письме
принцу Оранскому: "Сигизмунд послал жида,
который назвался Димитрием-царевичем. Вокруг
Лжедмитрия II собрались авантюристы-поляки,
казаки, недобитые участники восстания
Болотникова. Рать двинулась на Москву.
Москву с ходу взять не удалось, самозванец
остановился в селе Тушине. Многие бояре и ратные
люди целовали крест на верность царю Василию, а
на следующий день отъезжали в Тушино, к Вору.
Осенью в тушинском лагере появилась Марина
Мнишек и после долгого разговора с глазу на глаз
признала Вора мужем - "царем Дмитрием
Ивановичем". Полтора года длилась осада
Москвы, но столица держалась мужеством москвичей
и неприступностью Троице-Сергиева монастыря.
Стойкость его защитников более года спасала
москвичей от ужаса полной блокады. Именно оттуда,
с севера, Москва могла ждать помощи от остальной
безвольной России, еще не готовой к борьбе.
4 февраля 1610 года под Смоленском был заключен
договор, по которому королевич Владислав должен
был занять московский престол после принятия
православия и клятвы "на соблюдение обычаев
Московской Руси". Конец тушинского лагеря был
плачевным: в марте 1610 года, после получения
известия о приближении победоносной армии
Скопина-Шуйского, польский гетман Рожинский
успел взять лагерь и сжечь его. Москва
восторженно встречала своих освободителей, но
радость была преждевременной...
Митрополит Гермоген еще при Лжедмитрии I был
вызван в Москву из Казани, но не ужился с Мнишек,
не желавшей креститься, и снова был удален в свою
епархию. Выкликнутый после убийства Лжедмитрия I
царь Василий Шуйский, как водится, решил возвести
врага предшествовавшего правительства на место
низложенного Патриарха Игнатия, но новый
Патриарх Гермоген был не согласен и с жалкой
политикой Василия, хотя осудил восстание
Болотникова, помог подавить его.
После низложения Шуйского, когда "шатание"
охватило большинство государственных деятелей,
которые принялись искать личной выгоды (что
характерно для вечного "тушинского лагеря",
даже если он зовется "Белый дом" или Кремль),
Патриарх явился одним из немногих твердых
русских патриотов. Он протестовал против ввода
польских войск в Москву. Когда в результате
предательства бояр гетман Жолкевский вошел в
столицу, Гермоген относился к нему откровенно
враждебно. Он отказался подписать грамоту,
повелевающую сдать Смоленск, несмотря на то, что
ярый прислужник нового режима боярин Салтыков в
пылу спора угрожал ему ножом. Смоляне наплевали
на грамоту без подписи Патриарха и продолжали
сражаться.
Положение усугублялось тем, что глубинная Русь
не знала положения дел, верила внушениям
предателей, и только Гермоген в Москве видел и
проповедовал истинное положение дел: Сигизмунд
относится к Руси как к покоренному государству,
идет против нашей веры. Когда к Москве подошло
ополчение Прокопия Ляпунова, названное первым,
Гермоген наотрез отказал полякам и
предателям-русским в их просьбе обратиться к
патриотам с приказом разойтись, оставить все, как
есть. За это он был в декабре 1610 подвергнут
заточению в Чудов монастырь, где содержался в
ужасных условиях. Когда после убийства Ляпунова
Заруцкий провозгласил царем сына Марины Мнишек,
Гермогену удалось послать в Нижний Новгород
грамоту с протестом: "Отнюдь (отпрыск. - Ред.)
Маринкин на царство не надобен: проклят от Св.
Собора и от нас". Грамота полетела по всем
городам России.
К Гермогену тайно проникали почитатели за
благословением, он передавал им свою мысль о
борьбе с казачеством Заруцкого, предавшимся
"воровству". Казалось, все было против
Патриарха, находящегося под стражей, пошедшего
против единственной "законной власти" -
Семибоярщины, но Святейший был непреклонен и
решил жизнь положить жизнь на борьбу с
врагами.
За свою твердость, верность России и Православию
в феврале 1612 года Патриарх Гермоген был уморен
голодом, но призыв его вдохновил гражданина
Минина и князя Пожарского на освободительную
войну с западными хищниками. Поляки все Катынь
вспоминают, корректируют и используют в своих
интересах историю. Но почему ее только до
грозного предвоенного года рассматривать и
призывать нас к покаянию? А польские концлагеря
во время интервенции и гражданской, где погибло
почти 100 тысяч русских и украинцев? А беды России
в Смуту и оскверненный Успенский собор, где
все-таки 7 ноября 1612 года был отслужен молебен в
честь нашей победы!
Когда в Москве появились первые известия о сборе
второго ополчения Минина и Пожарского, поляки и
отщепенцы-бояре потребовали вновь от Гермогена
увещеваний, чтобы нижегородцы остались верными
присяге Владиславу, но владыка решительно
заявил: "Да будет с ними милость от Бога и
благословение от нашего смирения! А на
изменников да излиется гнев Божий, и да будут они
прокляты в сем веке и в будущем". Слышите,
предатели России всех времен и мастей, - и в
будущем! |
