Юбилей

 ХРАНИТЕЛЬ И ОХРАНИТЕЛЬ
А. А.Москалев, кандидат филологических наук

К 200-летию со дня рождения М.П. Погодина 

Интересно, что Пушкин отзывается в письме о своем издателе Погодине почти по-отечески, хотя они по существу - ровесники. Но так уж складывались литературные судьбы даже без сравнения масштабов дарований: Пушкин - стремительный дерзкий взлет, российская слава, необыкновенная притягательность для всех творческих людей (исключая классических литературных предателей - Греча и Булгариа), а Погодин - медленное восхождение из низов, упорный литераторский и издательский труд, завоевание места под солнцем ценой осторожности, аскетизма, наступления на горло собственной песне.
Михаил Петрович родился 1 ноября 1800 года в Москве, в семье крепостного управляющего, отпущенного с семьей на волю, когда будущему историку и журналисту было уже 6 лет. Он окончил Московскую губернскую гимназию и словесное отделение Московского университета. Но даже блестящая образованность не могла разорвать пут социального происхождения. Особо остро почувствовал это Михаил в аристократической, высокоинтеллигентной семье Трубецких, куда он в 19 лет был приглашен домашним учителем. Летом они жили в подмосковном имении Знаменское, где Погодин и влюбился в дочь князя - свою ученицу А.И. Трубецкую, которая, по его признанию, стала потом героиней всех повестей Погодина. Может быть, и стремлением сузить сословную пропасть объяснялось честолюбие и упорство Погодина. Он сближается с "архивными юношами" - цветом московской интеллигенции - братьями Киреевскими, Веневитиновыми, составляющими "Общество любомудров". Именно в доме Дмитрия Веневитинова Погодин услышал потрясшее его авторское чтение "Бориса Годунова": "...Мы все просто как будто обеспамятели. Кого бросало в жар, кого в озноб. Волосы поднимались дыбом. Не стало сил выдерживать. Один вдруг вскочит с места, другой вскрикнет. У кого на глазах слезы, у кого улыбка на губах... О, какое удивительное то было утро, оставившее следы на всю жизнь!".
Это потрясение ускорило созревание Погодина-историка. В том же 1825 году он защищает магистерскую диссертацию "О происхождении Руси", где, вопреки зарождающимся славянофильским воззрениям, признает, что великокняжеская династия Рюриков была создана "призванными на Русь" варягами, и начинает преподавать в Московском университете, где в 1835 году становится профессором кафедры истории. Напряженная преподавательская деятельность сочетается с неустанным литературным трудом. Именно в 30-е годы он пишет 15 повестей (среди них очень высоко оцененная Белинским "Черная немочь") и три исторические драмы. Трагедия "Петр I" (1831) была запрещена к публикации, но Погодин читал ее Жуковскому и Пушкину в Царском Селе, когда приезжал безуспешно хлопотать в цензурном комитете. Поэт использовал материал трагедии в своей работе о Петре I. Особо высоко, в том числе и письменно, отзывался Пушкин об исторической трагедии в стихах "Марфа, Посадница Новгородская". Погодин уходит об идеализации Новгородской республики, столь модной тогда, показывает неоднородность новгородцев и исчерпанность удельных княжеств. Певец сильного Московского государства, они принимает официальную теорию министра просвещения С.С. Уварова - "Православие, самодержавие, народность" - и тем самым становится в глазах оппонентов-западников, критиков-демократов ретроградом, что отзывается несправедливым настороженным отношением в позднейшие времена.
В 1844 году споры славянофилов с западниками дошли до того, что, по словам Герцена, "ни славяне, ни мы не хотели больше (Герцен). Он же вспоминал: "Едва усилиями друзей удалось затушить ссору Грановского с П.В. Киреевским, которая быстро шла к дуэли". Вот какие идеологические страсти кипели в среде бывших единомышленников-либералов! В этих условиях Погодин покидает университет - оплот либерализма и целиком отдается науке и журнальной деятельности. Хотя еще в 1827 году Пушкин пишет из Михайловского редактору "Московского вестника" Погодину: "Вы, издатель европейского журнала в азиатской Москве. Вы, честный литератор между литературными лавочниками...". Пушкин называл "Вестник" "лучшим из русских журналов" и "Евгения Онегина" печатал у Погодина.
С 1841 года Погодин начинает издавать журнал "Москвитянин", который считался органом официальной народности, но именно в нем на десятом году существования возникло потрясающее явление русской культуры - "молодая редакция". "Старец Михаил", как звали редактора Аполлон Григорьев и Александр Островский, отдал последнему фактическое редактирование журнала. Ставил кабальные условия, вмешивался, делал любимые им построчные примечания, но журнал стал рупором истинной народности и почвенного направления в литературе. Погодил любил, чтобы его считали "примиряющим центром всех партий". Умный, образованный, порой резкий, он повторял свое "напутное правило": "Хорошие люди должны держаться друг друга". Потом, забыв, что он эти словауслышал от Погодина, Толстой вложит их в уста Пьера Безухова.
Много десятилетий со школьных лет нам внушали, что славянофильство - это "зипуны", ретроградство, охранительность. А кто же тогда был хранителем русской самобытности? Замечательно сказал западник Герцен: "У них и у нас запало с ранних лет одно сильное, безотчетное, физиологическое страстное чувство, которое они принимали за воспоминание, а мы - за пророчество: чувство безграничной, обхватывающей все существование любви к русскому народу, русскому быту и русскому складу ума".
Хранителем и охранителем этой любви в трудные и плодотворные дореформенные времена был Михаил Петрович Погодин.