Чем люди живы

СМЫСЛ ЖИЗНИ НИКОЛАЯ ФИЛИППЫЧА
А.В.Полынский.

Николай Филиппович Пшеничный похож на старичка-боровичка из русской народной сказки. Хитровато-добрый прищур глаз, желтоватая, словно из спелой пшеницы, борода на полгруди. Живет как схимник - в низеньком стареньком сараюшке с котом Василием на печке. В пятидесяти метрах от сарая гудят-проносятся поезда - из Новосибирска да в неведомые таежные края Дальнего Востока. 
- Кра-со-та! - крякнул от удовольствия Николай Филиппович, восхищенно провожая глазами груженый товарняк, под стук колес которого земля под ногами ходила ходуном, как от землетрясения, а все деревянные углы сараюшки жалобно скрипнули. - Ты спрашиваешь, как пришла мне в голову эта идея? - сказал мне Николай Филиппович Пшеничный, похожий на старичка-боровичка из русской народной сказки. - А вот как. Сидим мы как-то в февральскую метель вместе с котом Василием возле печки. Вздремнул я немного. И вдруг мне привиделось: высоко в голубом солнечном небе трезвонят колокола. Вроде и проснулся уже, а колокола эти у меня перед глазами...
В то время как раз храм в Мошкове стали строить. А колоколов у этого храма не было. И подумал Филиппыч: неспроста этот сон, ох неспроста... Надо собирать металл для отливки колоколов. А где ж его взять? Почесал Пшеничный затылок, прикинул: поступать подобно односельчанам, которые воруют кабеля и провода с высоковольтной линии электропередач, а потом сдают как металлолом, он не может, потому как верующий - в сарае весь угол в иконах. Надо по-Божески, по-людски. Тут в карманах звякнула последняя мелочь. Вынул, посмотрел: металлические монеты. Подумал: вот они-то мне и нужны, да побольше!
И начал он копить мелочь. На дворе стоял 1993 год - самый виток инфляции. Все, даже самые дешевые товары, измерялось в тысячах. Николай Филиппович вспоминает то время, как самое благодатное для его дела: в то время в ходу были монеты от одного и до ста рублей. День выдачи пенсии на мошковской почте для него был как праздник: получит Пшеничный свои "кровные" тысячные бумажные купюры, идет на деревенский рынок да все до последней на мелочь и меняет. Раз сходил, два, три. Прикинул деревенский люд: что-то тут неспроста. Ведь никому Филиппыч не докладывал о своей задумке. Вот и пошел шепот - сначала по рынку среди бабулек, а потом и по селу: бумажные купюры, де, скоро отменят, одни металлические останутся. И грянул бум по всей деревне: все кинулись деньги разменивать. Посмотрел Пшеничный на все это, плюнул в сердцах, и с тех пор на местный рынок - ни ногой.
Покатил на электричке в город (благо - проезд бесплатный, как у почетного железнодорожника). Сначала хотел податься на центральный рынок, да вовремя спохватился, а вдруг из-за него и весь Новосибирск такой же ажиотаж охватит. Ведь столица Сибири - это тебе не Мошково. Как бы кризис металической наличности не вызвать во всей России! И тут, хотя он и не смотрел фильм "Менялы", взгляд его упал на нищего, притулившегося у стены здания и выставившего перед собой кепку с медяками. "Ах, ты, мой дорогой!", - подумал в волнении Пшеничный, едва не заключая бродяжку в объятия. Нищий вначале даже перепугался: то ли мент, то ли сумасшедший. А потом смекнул и позвал своих коллег. Ударили по рукам: в назначенный срок - день его пенсии - он привозит деньги и меняет на собранную нищими мелочь. 
С тех пор несколько лет Николай Филиппович не знал вкуса сливочного масла, да и постного тоже. От пенсии оставлял себе самую маленькую кроху: на хлеб да иногда на соль. Тем и питался. Да плюс к тому помогал огород: картошка, лук, огурцы, помидорчики... Набранную мелочь любовно ссыпал в трехлитровые банки, а долгими вечерами занимался тем, что утрясал-утрамбовывал содержимое в них, чтобы больше вошло в каждую и не пришлось тратиться еще и на лишние банки. 
Однажды Филиппыча чуть не ограбили. Казалось ему, что надежнее места, чем ниши за стенкой его сарая, - нету во всем мире. Туда он и поместил свои драгоценности. Но деревенская шантропа умудрилась отодрать доски в том самом месте. Хорошо, хозяин услышал, да отогнал охальников. Пришлось перепрятывать. 
Наконец, настал тот великий день, когда все 20 (!) "утрамбованных" трехлитровых банок перекочевали из его сарая в автомобиль одного знакомого деревенского мужика. Нашелся один такой, выручил. Правда, со скрипом. Машина под этакой тяжестью осела и елозила днищем о кочки. И мужик всю дорогу ворчал: "И зачем я, дурак, согласился...". А когда на середине пути в церковь лопнула пружина рессоры, водитель не выдержал и выматерился: "Никуда я теперь не поеду - сгружай свои банки!". На что получил отповедь от Филиппыча, который рассказал ему, что случается с людьми, которые богохульствуют. Всю оставшуюся дорогу до храма мужик опасливо молчал, а при въезде в церковные ворота даже неумело перекрестился. Видно, первый раз в жизни. 
- Великое дело сделал, отец, мы за тебя будем молиться, - сказал Николаю Филипповичу настоятель мошковского храма, отец Олег. Правда, колокола для этого храма уже отлиты. Но труды Пшеничного не пропадут даром. Все 20 банок с их содержимым сейчас переданы в православный приход поселка ВАСХНИЛ. Там сейчас полным ходом идет возведение новой церкви, настоятель которой, отец Николай, собирается отправить на переплавку монеты в Каменск-Уральск, где есть настоящие мастера колокольного дела. Как говорит батюшка, в монетный сплав они добавят еще бронзу для пущего звучания. Правда, умышленная порча казенной монеты сурово преследовалась и в царской России, преследуется, в принципе, и сейчас. Но ведь в большинстве своем монеты эти - 1992 года, устаревшего образца. Да разве это важно? Перед нами тот случай, когда человек сделал собирание мелочи для колоколов смыслом своей жизни, а за чистоту помыслов человека не судят - во всяком случае на небесах. Ведь не высоковольтные провода наживы ради снимал Пшеничный... Как бы там ни было - низкий поклон Николаю Филипповичу. 
Николай Филиппович Пшеничный родом с Урала. Закончил ремесленное училище, мечтал о вольготной, полной достатка жизни. Но в 16 лет - в 1947 году - он "попал в историю". После окончания училища жил в общаге, по соседству с ворами. Как-то они подошли и говорят: "Слышь, браток, подсоби донести вещи до вокзала". Помог, а чемоданы оказались краденные. Это выяснилось уже в милицейском участке. Итог для Коли оказался плачевный - 10 лет лагерей. Юный зэк рыл канавы, прокладывал кабель, сносил побои конвоиров и блатных. Думал: смерть близка. Но - выдюжил. Вернулся к нормальной жизни. И живет он сейчас в предвкушении момента, когда ЕГО колокола поднимут на колокольню и загудят они на всю округу, возвещая миру о мире.

Село Мошково, Новосибирская обл.