Яблоко раздора 

ТЕЛЕ-НЕВИДЕНИЕ
Г.Г.Задонский

Помните, как горела телебашня? Как один из ее лифтов взметнулся в пекло? Как падал с трехсотметровой высоты? Как потом, на отметке "минус семь", среди его обломков, придавленных четырехтонным противовесом и километрами стальных тросов, под слоем воды, отыскали три трупа?
Там - ад! - восклицали вышедшие из пекла пожарные.

Искреннее горе о погибших оказалось тогда лишь каплей живого человеческого чувства. Все остальное - понеслось роем бесовских страстей. Закартавила политическая нажива. Зашипело международное злорадство: сгорел, дескать, символ "идеологии державности". Заскрежетали зубами от "ломки". Теленаркоманы завыли от нехватки очередной дозы телесериала, от отсутствия затяжки угаром "новостей".
Известно, что каждый новый, более сильный наркотик вытесняет предыдущий... Во время теле-простоя возросла лишь продажа заменителя эфира - видеокассет. Даже ожидавшееся социологами увеличение потребления водки не произошло.
Наверное, только героин может конкурировать с телевидением. Мыльный пузырь становится монстром-хронофагом. Пожирателем времени, дарованного нам Богом. Дарованного для чего? Для спасения души!
Вы видели Останкинскую башню в темное время суток? Мощные прожек-торы у ее основания подсвечивают бликами низко ползущие облака. Иногда кажется, что это клубящаяся биомасса, которая, как зачарованная, лезет на иглу.
Помните, как засуетилась после пожара телевизионная богема? Кажется, испугалась, что в одночасье сгинут ее чары. С газетных полос затараторили все: только что купленные и поношенные говорящие куклы, весь инфернационал комментаторов, рекламные агенты ада, режиссеры белой горячки!
Александра Буратаева сообщила, что телебашня ей - как родная сестра. И что после каждого эфира, возвращаясь домой, она разговаривала с ней, вос-хищаясь этой высоченной красавицей... Рудименты буддистского идолопоклонства? Не только. Скорее, технотронное неоязычество. Помню, как нес-колько лет назад рядом с телецентром регулярно появлялась какая-то болящая женщина. И молилась. Нет, не на кресты соседнего Троицкого храма. На телевышку. Говорят, забесовленные люди, как антенны, - очень чувствительны к тому, что "носится в воздухе". К влияниям духов злобы поднебесной.
Мистика с башней безусловно связана. И страшный символизм - тоже. Построена она на месте старинного кладбища самоубийц. Ведущиеся поблизости земляные работы то и дело вскрывают кости и черепа.
Я живу совсем рядом и порой слышу рассказы соседей: когда в 1960 году началось строительство, сам вид растущего монстра вызывал какие-то тревожные ощущения и болезненные предчувствия. А потом привыкли. В душах миллионов людей что-то изменилось. Связанная с телевышкой катастрофа произошла намного раньше пожара.
Отремонтировать башню можно. Излечить душу сложнее. Как и следова-ло ожидать, после отключения вещания люди не использовали шанса, чтобы проснуться. Чтобы вернуться от общения с виртуальными тенями к живому общению в лоне семьи.
После аварии пресса вещала о состоянии людей так: возникло ощущение, что жизнь в стране остановилась; отрезанность от мира рождает чувство страха; человек лишился своего второго "я".
Последнее высказывание, принадлежащее весьма известной персоне, примечательно. Может ли быть в человеке второе "я"? Может ли находиться внутри некто еще, личностный и разумный? Может. Православная тради-ция называет таких людей забесовленными. 
Бес подлавливает на суете, любопытстве и страстях. Монитор не страшен сам по себе. Видеокамера не "крадет благодати". Не страшна и телевышка. Считать их самостоятельным злом было бы наделением куска электроники магическими силами. Не в технику предпочитает вселяться бес, а в душу. В человека, гибели которого он алчет. И если у микрофона в студии оказывается забесовленный, то жертвами инфернальной агрессии становятся миллионы.
...Однажды, жарким летним днем, ко мне зашел один коллега и быстро глотнул из стоящего на столе стакана. Что с ним началось! Еле добежал до раковины, выплюнул и пробормотал: "Ну и гадость! Что это было?" Это была крещенская вода... Кстати, до революции в психиатрических лечебницах был незамысловатый, но безошибочный тест. Перед больным ставили десять стаканов воды: девять - со святой и один - с простой. И если человек раз за разом брал именно простую воду (словно ему подсказывал кто-то), его отправляли не к врачу, а к батюшке. На отчитку.
Бог даст, наступит то время, когда будем жить мы в православной стране. Тогда, например, ведущим телевидения не сможет стать не только заика или косоглазый, но и духовно больной. Человек-антенна.
Рано или поздно теле-невидению придет конец. Теле-невидение - это не тогда, когда гаснет экран. Напротив, это то, что происходит на большинстве мониторов сегодня.